— Твои мысли мы все знаем!..

На сей раз ответ Уильяма прозвучал совершенно отчетливо, в нем слышалось нескрываемое отвращение.

— …воображение… никогда не было необходимости… твоей матери!

Возражение Юстаса донеслось до слуха Эмили обрывками через завесу листвы.

— …мама… ради бога! — Со стороны Уильяма это был настоящий взрыв негодования.

Эмили встала. Ее невольное вторжение в слишком интимную семейную ситуацию становилось тягостным для нее самой. Она подумала о том, как ей следует поступить: выйти из гостиной через столовую, пройти через другую часть дома или же все-таки набраться смелости прервать ссору отца и сына и хотя бы на какое-то время прекратить ее. Она направилась было к оранжерее, но затем повернула к столовой и была поражена, увидев на пороге Сибиллу. В первый раз с того времени, когда Сибилла приехала в Кардингтон-кресент, выражение тяжелых душевных страданий на ее лице вызвало в Эмили немыслимое ранее сострадание, которое возобладало над застарелой ненавистью.

— Как ты смеешь! Я не… — Голос Уильяма снова звучал громко и выдавал до предела накаленные эмоции.

Сибилла практически пробежала по всей гостиной. Зацепившись юбками за спинку кресла, она в спешке чуть было не разорвала их. Через мгновение женщина исчезла в оранжерее. Она бежала, не обращая внимания на хрупкие цветы вокруг нее, соскальзывая с дорожки на влажную глину. Еще через несколько секунд голоса за густыми зарослями неожиданно умолкли, и наступила полная тишина. Эмили глубоко вздохнула, внутри у нее все сжалось. После короткой паузы она проследовала к столовой. Ей не хотелось встречаться ни с кем из этих людей, когда они будут выходить из оранжереи. Она сделает вид, будто ничего не слышала.

В главном коридоре Эмили столкнулась с Джеком Рэдли. У него распухла губа, и на ней виднелась полоска запекшейся крови. Левую руку он держал осторожно и как-то неуклюже. Джек улыбнулся Эмили, но улыбка получилась вымученной, так как он тут же непроизвольно сморщился от боли.

— Полагаю, вы тоже споткнулись в темноте? — осведомилась она ледяным тоном и сразу же пожалела о сказанном. Ей лучше было бы пройти мимо, сделав вид, что она его не заметила.

Рэдли облизал губу и поднес к ней руку, но в его взгляде, устремленном на Эмили, была та же нежность, что и прежде.

— Значит, он так все объяснил? — пробормотал Джек. — Но это неправда. Мы сильно поссорились с Юстасом. И я ударил его, а он дал мне сдачи.

— Ну, разумеется, — отозвалась Эмили, но без того презрения в голосе, на которое рассчитывала. — Я удивлена, что вы все еще остаетесь здесь.

Она прошла мимо него по направлению к лестнице, но Джек опередил ее и встал у нее на дороге.

— Если вы хотите, чтобы я объяснился, то я не смогу оправдать ваших ожиданий. Это дело вас не касается, — произнес он резко, почти грубо. — Я не нарушаю обещаний, даже ради вас. Но признаю, что от вас я меньше всего ожидал поспешных выводов.

Эмили стало стыдно.

— Простите, — сказала она. — Мне самой много раз хотелось ударить Юстаса. Наверное, вы просто не смогли удержаться.

Джек широко улыбнулся, не обращая внимания на то, что кровь из рассеченной губы пачкает ему зубы.

— Эмили… — начал он.

— Да? — И когда он ничего не ответил, добавила: — У вас кровь на лице. Вам надо ее смыть. И чем-то прижечь, иначе рана снова будет кровоточить.

— Я знаю. — Рэдли нежно коснулся ее руки. Она почувствовала теплоту его прикосновения сквозь муслин платья. — Эмили, прошу вас, сохраняйте мужество. Мы найдем того, кто убил Джорджа. Обещаю вам.

Внезапно она почувствовала сильную боль в горле, в нем как будто застрял комок. Только сейчас Эмили поняла, насколько она напугана. Она была готова разрыдаться. Ей ведь никто не может по-настоящему помочь, даже Томас.

— Да, конечно, — хрипло произнесла Эмили, отстраняясь от него. Она чувствовала себя крайне неловко. Ей не хотелось, чтобы Джек заметил ее слабость, но больше всего Эмили боялась, что он поймет, какое сильное расположение к нему она испытывает, несмотря на сохраняющееся недоверие. — Спасибо за вашу поддержку. Я не сомневаюсь в ее искренности.

Эмили поспешно зашагала вверх по лестнице, а Рэдли остался стоять в коридоре, глядя ей вслед. Она даже не оглянулась на него.

Глава 9

Эмили спалось плохо. Ночь была полна отвратительных кошмаров: ей снилась забрызганная кровью одежда, грохот крышки гроба Джорджа, розовое лицо викария, который беззвучно, как рыба, то открывал, то закрывал рот. Стоило ей проснуться, как перед ее глазами тотчас возникал Джек Рэдли, который сидел на табуретке в детской и смотрел на нее. Солнце золотило ему волосы, а его глаза были полны понимания. Ей моментально стало понятно, что он виновен и что бежать ей некуда. После чего она тотчас просыпалась, вся в холодной поту, и смотрела в черную пустоту потолка.

Когда же Эмили засыпала вновь, ее тотчас начинали одолевать еще худшие кошмары; они незаметно перетекали друг в друга, распухая и лопаясь, затем отступая и исчезая. В них всегда присутствовали лица. Например, довольное лицо Юстаса. Вот он с улыбкой смотрит на нее своими круглыми глазами, которые все замечали, но ничего в них не понимали. Ему было все равно, убила Джорджа она или же кто-то другой; главное, чтобы вина пала на нее, а имя Марчей при этом осталось незапятнанным. Или лицо Тэсси, которой, наоборот, хотелось знать все. Или старой миссис Марч, чьи глаза напоминали стеклянные шарики. Ослепленная злобой, она пронзительно кричала не переставая. Или Уильям с кистью в руке, или Джек Рэдли, с солнечным нимбом над головой и довольной улыбкой; он радуется тому, что Эмили убила мужа из-за любви к нему, из-за всего одного поцелуя в оранжерее.

Проснувшись, Эмили лежала, глядя, как по потолку медленно ползет свет. Сколько же времени ей осталось ждать, прежде чем Томас арестует ее? Секунды убегали прочь, унося с собой ее жизнь, частичка за частичкой, а она все лежала в постели, в одиночестве, никому не нужная.

Интересно, что привело Сибиллу в такой ужас? Что заставило ее сбросить с себя маску и показать всю свою ненависть, причем дважды — первый раз за обедом два дня назад, а затем снова, в гостиной, когда она услышала ссору в оранжерее?.. Не в силах больше выносить эти муки, Эмили встала с кровати. Уже давно рассвело, и ей было видно, куда она идет. Набросив на ночную сорочку шаль, молодая женщина на цыпочках прошла к двери. Нужно непременно у нее спросить! Сейчас она войдет в комнату к Сибилле, пока та одна и не сможет вежливо уклониться от разговора, сославшись на срочные Дела. Прервать их беседу тоже никто не сможет.

Осторожно придержав язычок замка, чтобы тот со щелчком не стал на место, Эмили медленно открыла дверь. В коридоре было тихо. Она быстро бросила взгляд в обе стороны. В окна, ложась пятнами на обои с бамбуковым орнаментом, проникал сероватый свет. Ваза с цветами как будто светилась желтым. Никого. Пусто.