– Ты выставила его?
– Да.
– Он тебя расстроил? Лара, что случилось? Почему ты такая бледная?
– Этот человек мне мешает.
– Он обидел тебя?
– Можно сказать, что так.
– Надо же! А ты говоришь, что он хороший журналист! Сволочь он, а не журналист. Как он посмел, Лара? Как он посмел? Что он сказал тебе?
– Он сказал мне правду, но я не желаю слышать эту правду.
– Правду? Какую правду, Лара? – Мальчик удержал голову Ларисы перед собой, глазами требуя немедленного ответа. – Какая правда может тебя обидеть?
– Это трудно объяснить, Дэн.
– Если он обидит тебя ещё раз, если тебя хоть кто-нибудь обидит, то я убью этого человека. И разрушу весь мир, если это потребуется для того, чтобы уничтожить ту страшную правду.
– Не нужно, Дэн, – Лариса поцеловала мальчика в шею. Не нужно, иначе тебе придётся уничтожить и меня…
* * *
Сергей сел в машину, но не двинулся с места. Спешить было некуда и незачем. Он поставил Ларису перед фактом, он открыто сказал ей, что подозревает её в убийстве и что не оставит её в покое и будет следить за ней. Теперь она должна сделать свой ход, непременно должна… Если, конечно, Лисицын не ошибся в своих предположениях. А вдруг ошибся?
– Нет, не может быть. Она слишком спокойно отнеслась к моим словам, слишком хорошо вела себя, слишком сдержанно. Будь она ни при чём, она бы потеряла дар речи от столь безумного обвинения. Любой другой на её месте сто раз уже побледнел или грохнулся бы без чувств. А она лишь сжала губы и ну повторять одно и то же: «Чушь!» – Лисицын потёр ладонь о ладонь. – Она была слишком спокойной… Чёрт возьми, какая же у неё потрясающая выдержка! Это просто дьявол…
Он повернул ключ зажигания и мягко тронулся с места. Торопиться пока было некуда. Можно отдохнуть. День-два эта безумная женщина не сделает ни шагу, будет раздумывать, но затем надо быть готовым к её прыжку. Не сможет ведь она сидеть без движений, не сможет, не та порода…
* * *
Дома было тихо. Лисицын откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он чувствовал, как настроение его стремительно ухудшалось, с каждой секундой тело его наполнялось свинцовой тяжестью, нежеланием что-либо делать.
– Это всё потому, что я сел на хвост Ларисе. Что мне до этой сумасшедшей? Какое мне дело до того, что она убивает бомжей?.. Впрочем, не в этом дело. Не в бомжах. Она не остановится на них, она захочет большего, устроит грандиозный пожар, наймёт террористов, чтобы закладывали бомбы в универмагах, и будет наслаждаться взрывами… Нет, опять не то… Что-то другое беспокоит меня. Что-то совсем другое… Я чувствую… Что я чувствую? Подумай, Лис, что ты чувствуешь? Где твоё обострённое обоняние, где звериный слух? Давай же, не пропусти…
Он вернулся в кресло и закрыл глаза. Рука взболтнула бутылку и поднесла горлышко к губам. Водка показалась до невозможности противной, но Сергей сделал ещё пару глотков.
– Лис, ты должен успокоить её, иначе она перегрызёт тебе горло…
Он открыл глаза и прислушался, будто пытаясь поймать выловить из воздуха только что произнесённые слова.
– Перегрызёт тебе горло… Точно! Почему бы ей не убить тебя, Лис? Ты ей мешаешь… Или не мешаешь? Нет, не может она тебя грохнуть. Вы же занимались любовью, чёрт возьми… И всё же… Она ведь потеряла рассудок… Если так то любовь и всё остальное для неё не имеет значения… Так вот что подтачивало весь вечер твоё настроение! Чувство опасности. Тебе угрожает опасность, Рыжий Лис. Ты это здорово чувствуешь, это чувствует всё твое тело, твои мускулы, оттого они сейчас в такой тревоге. Впрочем, нет, уже не в тревоге…
Стоило Сергею понять, что скрывалось за рыхлой стеной неуютности, всякое беспокойство, всякий намёк на тревогу исчез.
Бледное утреннее солнце застало Ларису в дурном настроении.
«Он знает всё, – размышляла она, нахмурившись, – он знает… Нет, он не знает, но догадывается. Он почти уверен, но у него нет никаких доказательств… Он знает. Он приложит все усилия, чтобы поймать меня…»
Сергей нарушил её душевное равновесие. Вскоре после ухода Лисицына Лариса отправила Дениса домой. Она разговаривала с племянником резко, почти грубо, ничего не желая объяснять мальчику.
– Лара, не гони меня…
– Мне не до любви сейчас, Дэн, уезжай!
– Не злись. Я хочу остаться с тобой. Я хочу помочь тебе…
– Много вас таких, которые хотят помочь! Уходи сейчас же! Помощник! Целая страна помощников, и каждый приносит свою беду…
– Я-то чем насолил тебе, Лара?
– Уходи! – Она почти вытолкала Дениса, но в дверях вдруг смягчилась и сказала почти виноватым голосом: – Дэн, не обижайся на меня. Извини, но я должна побыть одна.
– Я позвоню тебе завтра? – Мальчик улыбнулся.
– Позвони…
Ночь прошла в нервных размышлениях. Казалось, весь воздух квартиры наполнился чёрными клубами, мешающими ровно дышать. Ларисе чудились мутные густые разводы в пространстве, подкрадывающиеся к ней со всех сторон. Так выглядит банка с водой, в которую плеснули чернил.
Проснувшись, Лариса заставила себя сразу встать.
«Выходит, Сергей был там, когда бомжи убивали этого дурика. Значит, это он спугнул нас… Ужасно! Ведь он мог застать нас на месте… Несколько секунд… И что? Пришлось бы убить его там… Нет, ничего не вышло бы. Эти бродяги не справились бы с ним… Получается, что он не имеет никаких доказательств, но всё знает… Проклятый журналюга! Не зря он сказал мне при первой встрече, что ему было бы приятно, если бы я оступилась. “Вы представляете собой замечательный экземпляр, женщина редкой красоты. Оступись вы хоть на полшага, это будет отличный повод для ваших знакомых, чтобы начать мести языком. А я бы превратил это в событие космического масштаба”. Да уж, этот превратит меня в порошок… А может быть, бомжи сумеют справиться с ним?..»
Лариса быстро оделась. И в эту минуту пропищал домофон.
– Кто там? – настороженно спросила она.
– Это я, это Олег, – послышалось в ответ.
– Олег? – удивилась Лариса.
Она не могла сразу сообразить, кто такой Олег, но, едва поняв это, сперва вспыхнула раздражением, а затем вдруг почувствовала огромное облегчение. С Олегом Расшугановым она не виделась давно и никогда не вспоминала о нём. Когда Лариса решила расстаться с молодым человеком, Олег был по-прежнему влюблён в неё, плакал, как ребёнок, у которого отняли самое дорогое, умолял не гнать его. Он звонил почти каждый вечер, просил разрешить ему прийти. Но Лариса Губанова была не из тех, кого могли смягчить слезы молодого мужчины. Она бросала трубку и выключала телефон. Затем Олег исчез, но через некоторое время объявился и сказал заплетающимся языком, что Ларисе придётся считаться с ним.