Этот человек как минимум бросил свою падчерицу в джунглях Африки и препятствовал ее поискам, и я ничуть не удивлюсь, если выяснится, что смерть матери Эмили не была самоубийством. Для него было очень удобно, что Эмили исчезла в забытой Богом глуши, что все считали ее умершей, но юридически она была жива и являлась наследницей. А после ее смерти, что, возможно, предусматривалось планом, все состояние должно перейти к нему.
Брэдфорд покачал головой:
— Ты же не считаешь, что Ричард все это спланировал и организовал, отправив ее в Экваториальную Гвинею и устроив похищение?
— Бэрбанк — авантюрист, Майлз. Я думаю, он рассчитывал, что с Эмили в Африке что-то случится, и даже подтолкнул ее в нужном направлении, подкинув идею об Экваториальной Гвинее. А когда она действительно попала в беду, он тут же ухватился за подвернувшийся шанс и использовал его на все сто. Если бы ничего этого не случилось и Эмили благополучно добралась до дома, не сомневаюсь, что тогда бы разыгралась другая трагедия и сначала унесла бы жизнь Элизабет, а потом Эмили.
— Неужели ты никогда не ошибалась?
Монро помолчала и потом ответила:
— Да, ошибалась. Но только не сейчас. Бэрбанк терпелив, он умеет ждать. Через три года он сможет юридически оформить признание Эмили мертвой и вступить в права владения всем ее имуществом. И нарушить эти планы может только сама Эмили. — Монро вдруг замолчала, будто ей пришла в голову неожиданная мысль, и, набрав побольше воздуха, прошептала: — Только теперь положение изменилось. Нам известно, где она. — Монро перевела взгляд на Франсиско. — До сих пор Эмили была в безопасности, но если мы не исчезнем и не унесем с собой в могилу то, что нам известно… Проклятие! — С этими словами она поднялась, повернулась спиной к своим напарникам и уставилась в темноту окружавших джунглей.
— Так как мы поступим? — спросил Бейярд. — Вернемся и заберем ее?
Понимая всю бессмысленность предложения, Монро промолчала, а Франсиско продолжил:
— Ты считала, что поступаешь правильно, оставляя ее там. Ты хотела ее защитить и не знала всего, что знаешь сейчас. Как и я.
— Чем бы я ни руководствовалась, это не имеет значения, — отозвалась Монро. — Смерть есть смерть.
Тишину нарушил Брэдфорд. Закрыв глаза, он стал биться головой о машину.
— Какой же! Я! Кретин! — Каждое слово сопровождалось глухим ударом. Монро поймала взгляд Бейярда, и они оба повернулись к Брэдфорду.
— Не знаю, какой в этом смысл, — сказал Брэдфорд, — и не понимаю, зачем Ричарду могут быть нужны эти деньги, но у Эмили есть трастовый фонд. Когда Элизабет умерла, все имущество и капиталы, перешедшие по наследству Эмили, находятся там, пока она не найдется. Фондом управляет совет попечителей, и деньги на поиски давали они, а не Ричард. Я подписал письменное показание под присягой. Ричард сказал, что поддержит продолжение поисков, если я дам аффидевит [24] с изложением всего, что мне известно, включая подробности получения свидетельства о смерти Эмили. Я был так ослеплен желанием найти Эмили, что думал только о продолжении поисков, и мне даже не пришло в голову, что мотивы могут быть совсем иными. — Брэдфорд бросил взгляд на часы. — Совет попечителей собирается через пять дней, и Ричард предъявит им аффидевит.
— И что из этого? — поинтересовался Бейярд.
— Он попытается всучить совету аффидевит вместо свидетельства о смерти и на этом основании передать права на управление имуществом Эмили ему, — ответила Монро и повернулась к Брэдфорду: — И каковы, по-твоему, шансы на то, что совет согласится?
— Не знаю, — покачал головой тот. — Трудно сказать. Судя по их прежним решениям и готовности финансировать поиски, думаю, что попечители не согласятся.
Монро вздохнула:
— Если они не согласятся, то либо мы исчезнем с лица земли, либо Бэрбанку потребуется физическое доказательство смерти Эмили. — Она села, обхватив руками колени. — Либо нам удастся сорвать его планы и представить совету доказательства того, что Эмили жива.
— А ей удастся дожить до этого? — спросил Брэдфорд.
Взгляд Монро был устремлен в сторону джунглей, обступивших их черной стеной.
— Не знаю, но разве у нас есть выбор? Мы понятия не имеем о том, что связывает Бэрбанка с Нчамой, что движет Нчамой, чего он боится, какую роль играет во всем этом, — столько разных вопросов, и у нас нет на них ответов. — Она помедлила и приложила ладони к глазам. — Эмили — мать его детей. Все эти годы Нчама сохранял ей жизнь: в записи на это прямо указывается. Думаю, что по крайней мере несколько дней у нас есть.
Монро снова перевела взгляд на темные джунгли и произнесла, будто размышляя вслух:
— Жалко, что у меня нет телефона.
— А что бы ты сделала, если бы он был? — поинтересовался Бейярд.
— Позвонила бы Бэрбанку и заморочила ему голову, чтобы выиграть время. Если он решит, что выбраться нам не удастся, у Эмили появится шанс.
— У меня есть телефон на одной лесной делянке, — сообщил Бейярд. — Там же найдется и пара машин.
— Извини, это буквально на минуту, — обратилась Монро к Брэдфорду и, повернувшись к Франсиско, перешла на французский: — Если нас найдут возле делянки, то смогут заподозрить, что ты в этом тоже замешан. И эта страна будет для тебя навсегда закрыта.
— Если нас там найдут, то — да, ты права, — ответил он. — Но меня сейчас волнует совсем не это. Боюсь, ты недооцениваешь серьезность нашего положения. Если наличие телефона дает хоть какой-то шанс… — Он не закончил фразу и тоже посмотрел на джунгли. Монро понимала, что сейчас он прокручивал в голове все возможные варианты: награда против риска, жизнь против смерти. — Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов фактор времени, — наконец продолжил он. — Если мы будем продвигаться как сейчас, то доберемся до побережья за неделю. Если же окажемся на делянке и пересядем на грузовик, то можем ехать по дороге и уже через сутки будем у океана. — Он грустно улыбнулся. — Наверное, мне опять придется подумать о жизни за пределами Африки.
— Мы выступаем утром, — объявила она. — Про то, что едем на делянку, нашему другу знать не обязательно: если что-то опять пойдет не так, то виноватых надо будет искать среди нас двоих. — Бейярд согласно кивнул, и Монро снова перешла на английский:
— Вы, ребята, обещаете вести себя хорошо? Никаких драк? Никакой крови?
Они оба кивнули, но уже с меньшей долей неуверенности, чем раньше. Монро разрезала скотч, стягивавший им лодыжки: сначала у Брэдфорда, а потом у Бейярда. Ночь предстояла тревожная.
Майлз посмотрел на Франсиско, на запекшуюся кровь и синяк под левым глазом.
— Извини насчет лица.
— Когда-нибудь у меня будет возможность поквитаться, — заверил Франсиско, а потом рассмеялся и, поднявшись, помассировал затекшие ноги. Он подошел к Монро, обнял ее за шею и поцеловал в лоб.