– В смысле?
– Ты не указал ни своего имени, ни имени получателя подарка.
– И?
– Господи, как ты стал редактором? Ты можешь его подарить кому угодно, кто, по твоему мнению, подходит под это милое «кошечка».
– А ты гений, мой друг. За что мы, собственно, сейчас и выпьем. Официант! – позвал Андрей и подмигнул Диме.
* * *
Дима опустился на пол у стеллажа. Он все еще держал в руках салфетку с Вериным телефоном, написанным рукой Андрея. Вот почему Вера показалась ему знакомой, когда он увидел ее впервые (думал, что впервые) в сарае в мокрой футболке. Он уже видел ее в том самом кафе. Кошечке от ее котика. Вот она, разгадка. Андрей был ее любовником, и по его вине Веру убили. Дом принадлежал этому сукину сыну, а не какому-то призрачному другу. Он его обманывал. Все это время он его обманывал. Неужели Андрюша и есть тот самый серьезный человек? Ну, все вроде сходится, месье Мегрэ. Ни хрена не сходится! Он до сих пор не знал зачем. Зачем, мать его, ему нужно было убивать девушку?! Ведь не бывает безвыходных ситуаций, всегда можно договориться. Всегда! Только этого должны хотеть двое. Если один запирает другого, то освобождение происходит при обоюдном согласии и договоренности. Ну, или при привлечении третьих лиц. Вот Куликов и привлек эту троицу. Сына и папашу, трахающихся со своими сестрами, и мента, который любому преступнику фору даст. Они и нашли выход для него.
Черт! Дима вспомнил, что заперт здесь. А у него третьих лиц нет. Спасение утопающих, как говорится… Он положил салфетку в карман и снова осмотрелся. Подошел к столу, открыл дверцу, вытащил поочередно все ящики, перевернул содержимое, но так ничего подходящего и не нашел. Он осмотрел поверхность стола, потом переместил взгляд на стену. Добрался до потолка. Он вспомнил след на столе, вспомнил ниши между листами железа и бревнами. Дима еще раз посмотрел на пустоту в стене над столом и понял, что она не единственная. Их, по меньшей мере, еще штук девять.
Дима схватил стол и подвинул его под соседнюю нишу. Залез и засунул руку в проем. Слишком поздно он сообразил, что там кто-то может жить. Острая боль пронзила руку. Визг и шипение раздались, как только он в ужасе вынул руку. Крыса укусила его между большим и указательным пальцами.
– Сука! – выругался Дима.
Интерес к этой нише у него как-то сразу пропал. Он слез, подвинул стол дальше, подумал. Еще одну дырку в руке иметь не хотелось. Дима подошел к стеллажу, взял книгу формата А4 и вернулся к столу. Теперь он был во всеоружии. Сысоев взобрался на стол, ткнул в дыру книгой и, убедившись, что там никого нет, полез туда рукой. Земля или песок сыпались на рану, но ему было все равно. Главное, что там не было крыс. Его увлек поиск. Хотя он и не мог уже сказать наверняка, что именно ищет. Рука нащупала что-то плоское. Конверт? Он взял его и вынул из тайника. Квадратный конверт с прозрачным окошком. Внутри был диск. Вот это уже интересно.
Дима слез со стола, открыл ноутбук и вынул диск из конверта. Осмотрел рабочую часть. Собственное искаженное отражение напрягало, поэтому он тут же перевернул диск. Он увидел самое главное: диск не поцарапан и готов к использованию. Он вставил его в DVD-привод, подождал, когда появится окошко с выбором возможных действий. Он выбрал «открыть папку». В папке были только файлы AVI. Он клацнул по первому. Камера снимала комнату, в которой он жил сейчас. За кадром он слышал голос Веры. Скорее всего, она же и снимала.
– Здесь мы поставим кроватку, – комментировала девушка, снимая тот или иной угол практически не изменившегося помещения. – Слышишь, сынок? – Она переместила объектив на свой живот. – Здесь мы будем жить с папой.
Живот был плоским, но наверняка девушка говорила правду. Она беременна. Она была беременна от этого монстра. Дима просмотрел еще несколько короткометражек. Все об одном и том же. Вера рассказывала, как они заживут счастливой семьей, где поставят детскую кроватку, где пеленальный стол, а где телевизор. Самое странное, что самого виновника она сняла только один раз. Кадры с Андреем были захвачены издали. По сути, Дима даже не был уверен, что это он. Но слова Веры «А вот и наш папа» заставили поверить его в то, что это все-таки Андрей. Да и было что-то знакомое в походке, в жестах вошедшего в сарай человека.
Странное дело. Странное? Ужасное! Они убили двух человек. Веру и ее еще не родившегося ребенка. Очень не похоже на Андрея. Это что может твориться в голове, чтобы человек начал убивать? Тем более он не мог этого сделать, зная, что девушка беременна. Понятно, конечно, что убивал этот полудурок Сашка. Крестный отец (в прямом и переносном смысле) Семен прикрывал своего выпердыша. Ну а доблестный блюститель порядка Стасыч помогал скрыть это преступление. Но для чего все это? Мог ли на них повлиять Куликов? Или он был случайной причиной, то есть любовником, из-за которого ревнивый муж убил неверную жену? Непонятно. Вот это он выяснит, как только Андрей появится здесь.
* * *
Роман был практически готов. Это был первый случай в его писательской карьере, когда он так быстро разобрался с романом. И это несмотря на то, что после некоторых открытий в этом злосчастном доме он долго не мог сосредоточиться на истории. Сейчас его не покидали мысли о съемках Веры. Значит, у них было все оговорено, значит, Андрей знал о ребенке. Все эти факты говорили только об одном. Он собирался уйти из семьи. Пусть Дима недолюбливал Свету – жену Андрея, но она была его второй половинкой, и уйти от нее означало предать ее. Предать ее! Дима ненавидел предательство. Может, в этом как раз и кроется секрет? Девушка предлагает ему поставить кроватку туда, а телевизор сюда. Он кивает, соглашается, потому что если нет, то она все расскажет Светке. Ты рассказал ей о нас? Он не рассказал. Андрей не хотел бросать Светку. Не хотел, поэтому и убил Веру. Черт бы побрал этого Куликова! У Димы раздвоилось мнение. С одной стороны, он уважал Андрея за нежелание расставаться с женой, а с другой – ненавидел за убийство человека. Человека, который просто хотел создать свою семью. В общем, Дима уважал и презирал друга одновременно.
Он вспомнил о том, что заперт, только когда дверь скрипнула и открылась. Дима не выказал никакой радости, хотя внутри ликовал. Он спокойно дописал предложение, поставил точку и сохранил текст. И только после этого встал и, будто ничего не произошло, направился к двери. С каждой ступенькой под ногой ему становилось все труднее сдерживать себя, чтобы не побежать. Он благополучно миновал последнюю ступень и наконец-то вздохнул полной грудью. Пока он поднимался, мысль, что это ловушка, что дверь вот-вот закроется, не покидала его. Но все обошлось. Его настроение омрачилось, когда он вспомнил о видении смерти жены. Он так ничего и не предпринял. А что он мог? Ни нового номера телефона, ни адреса Лены у него не было. В общем-то, кроме видений и желания помочь, у него не было ничего. Оставалось ждать Куликова. Только теперь, после того как открылись некоторые факты причастности Андрея к зверству, произошедшему здесь, Дима не был уверен, что Куликов захочет с ним встречаться. Но об этом он узнает не раньше чем завтра.
Дима прошелся по двору. Делать ничего не хотелось. Он поднял яблоко и уселся под деревом. Мысли путались, обгоняли друг друга. Казалось бы, вполне логичные выводы давались с таким трудом, что голова пухла. То, что его друг оказался двуличной тварью, не поддавалось никакой логике. Друг предал не только Свету, но и его – Диму.