Андрей узнал его. Этот браслет когда-то принадлежал ему. «Кошечке от ее котика». Это были его излюбленные ласковые словечки, используемые на все случаи жизни.
– Да, – коротко ответил Андрей.
– Еще бы, ты же даже надпись там сделал со своими безликими кошечками, чтобы Светка не поймала тебя.
– Что?! – взревел Андрей.
«Будьте готовы к ложным воспоминаниям. Он будет вспоминать реальные вещи, но вплетать туда людей, которые относились к ним только косвенно. Он будет обвинять окружающих в ошибках, которых они никогда не совершали. Мозг включает защитный механизм, который подтасовывает воспоминания».
Куликов понял. Вот в чем его обвиняли! Дима уже растасовал колоду своих воспоминаний так, что четыре туза оказались сверху. Только почему-то все одной масти. Трефовые.
– Что ты хочешь сказать этим? Что это тот самый браслет, который ты подарил Вере?! – Андрей злорадствовал, позабыв об угрозе, исходящей от сумасшедшего.
Дмитрий улыбнулся и мотнул рукой с выставленным указательным пальцем перед носом Куликова.
– Не надо. Я знал, что ты будешь отпираться. Это механизм самосохранения. Все-таки мы животные, мать его. Звери, черт бы нас побрал! Изворотливые твари, способные только предавать. Ты слышал такое: предавший один раз – предатель на всю жизнь?
– Вспомни! Тот день, когда мы познакомились с Верой. Вспомни, ублюдок! – выкрикнул Андрей, брызжа слюной.
Дима напрягся. Кулак сжал кочергу так, что костяшки пальцев побелели.
* * *
Дима продолжал смотреть на официантку.
– Перестань, – одернул его Андрей. – Такое ощущение, что ты женщин видишь раз в год, когда спускаешься в долину за солью.
– Ты же знаешь, с моей женой так и получается. Я чувствую себя, как на кошаре среди немых овец. Я могу говорить с ней сколько угодно, а вот она посмотрит на меня своими пуговками-глазами, и мне не только секса – разговаривать с ней неохота.
– Что, все так плохо?
– Мне кажется, она гуляет.
– Ну, друг мой, твои казалки к делу не пришьешь. Тут, как говорится, не пойман – не вор.
– Не буду я ее ловить. Сам факт предательства меня раздражает донельзя, а если я ее еще и поймаю… Предавший однажды – предатель на всю жизнь. Хорошо, если эта жизнь окажется короткой.
– Да ну, брось ты нагнетать. Тебе бы ужасы писать, а не космические саги.
– Каждому свое, – ответил Дима и снова посмотрел на официантку.
Она заметила его взгляд и застенчиво улыбнулась.
– Вы уже что-то выбрали?
– Да, вас, – просто ответил Сысоев.
– Ну, я вам скажу, что выбор неплохой. – Девушка кокетничала.
Вообще Андрею показалось, что она вела себя как шлюха, если начистоту.
– У меня сейчас такое желание, – произнес Дима, когда они уже выпили.
– Знаю я твое желание, – улыбнулся Андрей.
– Да я не об этом, – хохотнул Сысоев. – У меня желание отблагодарить ее за сговорчивость.
– Не рановато ли? Ты даже не знаешь ее телефона. Она сейчас подарок примет, а в конце смены сбежит через запасной выход.
– Так же нельзя! – возмутился Дима. – Это если не предательство, то очень подло.
– А рассматривать незнакомку, не скрывая похоти в «голодных» глазах, это не подло?
– Андрюша, да ты, я смотрю, сама святость. Ты в монахи не подался?
– Ладно, прости. Это не мое дело. Но я советую для начала пойти и взять у нее телефончик, – сказал Куликов и почувствовал, как злость на друга ушла. Теперь ему хотелось только выпить и как-то поддержать его.
– Точно, пойду… – Дима встал, пошатнулся и опрокинул стакан с соком себе на брюки. – Твою ж…
– Сиди уже, – улыбнулся Андрей и подал Диме салфетки. – Сейчас она сама подойдет.
– А если нет?
«Черт, да он совсем ребенок», – подумал Андрей.
– Что «если нет»?
– А если она не подойдет?
– Что значит «она не подойдет»? Она же обслуживает наш столик.
На тот момент после выпитого Андрею казался этот аргумент более чем убедительным.
– Если она сбежит…
– Все, намек понял. – Андрей встал. С равновесием у него было так же, но вот стаканов переворачивать он не стал. Пошел к стойке, но остановился. Похлопал по карманам, достал подарочный футляр, положил его на стол и подтолкнул к Диме: – Пока рассмотри как возможный подарок.
– Что это?
– Купил Светке. Но тебе, я вижу, нужнее. Там уже гравировка есть.
– Что-то типа «Светику от Андрейки»? Тогда мне это не подходит. – Дима отодвинул футляр, так и не открыв его.
– Нет, – улыбнулся Андрей. – Ты же меня знаешь. «Кошечке от ее котика».
* * *
– Именно, я тебя знаю, – прошептал Дима. Его взгляд на мгновение стал осмысленным.
– Ты купил у меня его. С этой безликой надписью, с кошечкой и котиком! – крикнул Андрей.
– А ты не так прост, дружище. Допустим. А что ты скажешь вот об этом? – Дима достал из кармана измятую салфетку и бросил ее в лицо Андрею. – Давай, Котик, порази меня.
Куликов поднял клочок и развернул его. Он так и думал. Номер Веры, написанный им. А кем еще?
– И что?
– Да ты непробиваемый, мой друг, – скорее порадовался, чем огорчился Сысоев. Но это не помешало ему встать и ударить кочергой. Без замаха. – Бумажка с телефонным номером Веры. Она написана тобой. – Улыбка психа озарила бледное лицо, и он ударил сильнее.
– Перестань! В тот же день… – Андрей вытер губы, сплюнул кровь и отколотые зубы. – В тот же день, чертов ты придурок, ты напился и облился соком. Поэтому взять телефон пошел я!
– И-и-и? – Дима взмахнул кочергой.
– Я брал его для тебя! – выкрикнул Андрей и зажмурился.
– Неубедительно, но… – Дима почесал кочергой голову. – Слушай, почему ты сопротивляешься? – Сысоев опустился на колено напротив Куликова. Улыбка безумца не сходила с его губ. – Почему не признать, что это ты? – Он кинул в Куликова пачку открыток или фотографий.
Когда и откуда он достал эти снимки, Андрей не видел. Он медленно взял один и посмотрел на изображение.
– Что это?
Он отбросил фото и взял другое. Та же картина.
– Они испорчены!
– Еще бы! Ты же постарался, но у меня для тебя сюрприз. – Дмитрий достал снимок и показал Андрею. – Эта фотография показалась тебе безопасной.
Андрей засмеялся. Дима сначала улыбнулся, а потом засмеялся вместе с ним. Смех прекратился тычком кочерги под ребра Андрею.