Страхова постояла у калитки тети Светы – соседки слева. Надо и ее с матерью пригласить. И деда Семена – соседа справа, и Рому, и Мишу с Валей.
Жанна откинула проволоку с калитки и вошла во двор соседей. Собаки у них не было, по крайней мере, она ни разу не тявкнула на протяжении месяца. Страхова поднялась на крыльцо и постучала в окно.
– Тетя Света? Баба Маша?
В ответ тишина. Жанна еще раз постучала, потопталась на крыльце и пошла к калитке. А может, они в огороде? Или сарае? Страхова развернулась и пошла по бетонированной дорожке мимо дома.
– Теть Свет, – позвала Жанна.
Сразу за домом стояли три сарая. Во всех трех двери были открыты.
– Тетя Света! – Жанна заглянула в первое помещение. Хлам и дрова, впрочем, как и в их сарае. Во втором она увидела лавку при входе, а над ней крючки. Будто раздевалка. Наверное, баня. В третьей пристройке, кроме птичьего помета, ничего не было. Что странно. Не было даже птиц.
Жанна вышла за сараи, пригнулась под толстой веткой яблони, сделала еще два шага и встала. Оттуда, где она стояла, просматривался весь огород. Точнее сказать, все огороды. Жанна видела свой со зловещим колодцем, даже участок Семена Игнатьевича просматривался.
«От соседей не укроешься. Все как на ладони», – подумала Жанна и печально улыбнулась.
Ее привлекло движение в собственном огороде. У долбаного колодца кто-то копошился. Жанна присмотрелась. Первая мысль была, что придурок муженек бросил сына собирать мебель, а сам отправился откапывать эту помойку. И чего человеку не хватает? Водопровод в доме. Нет, ему экзотику подавай. Она даже хотела крикнуть ему, чтобы прекратил заниматься ерундой, но человек выпрямился и посмотрел на нее. Она готова была поклясться, что он смотрел прямо ей в глаза, но за секунду до того, как Жанна присела, мужчина отвернулся и принялся за свои дела.
Страхова практически ползком пробралась за яблоню и, встав в полный рост, выглянула на свой огород. У колодца никого не было. Она едва стояла. Если это не мираж или галлюцинация, то дело куда хуже, чем она думала. Появление черной машины – это были еще цветочки. Теперь начались ягодки. Перед тем как присесть, Жанна увидела звериный взгляд Багирова.
Зверь был здесь.
* * *
Андрей собирал кровать в собственной спальне. Он думал о ночном… Он не знал, что это было. Эротический сон на самом интересном месте превращается в кошмар, от которого до сих пор запах псины витал в воздухе. Да еще и совесть, как сказал бы дед, «крутит яйца». Да еще как крутит! А что ж ты, сынуля, не сказал папаше, как зализывал «щель» его женушке? Про цыганку со сдувшимися сиськами ты рассказал, а о выбритом лобке мачехи ни слова. Негоже так.
Он, как мог, отгонял эти мысли от себя, как мог, пытался сберечь яйца. Но это получилось, только когда он попытался расшифровать слово АВРИ. Может, правда дети? А – однозначно Андрей. В – врун? Ну, тогда вопрос: почему? Р – раздолбай, редкостный идиот – это вместе с И. Вариантов не так и много, но они были. И это значило, что Андрея впечатлило предсказание цыганки с крысой и теперь он во всякой нелепице, вроде АВРИ, видел цыганщину. Надо будет спросить у Стасика, может, это он? А кто еще? Если не он, то точно цыганка.
Черт, черт, черт! Его мысли снова вернулись в ночной кошмар. Вдруг Андрей вспомнил о МР3-проигрывателе, подаренном Серегой в Москве. Чтоб дружище не скучал три часа долбаной дороги. Андрей порылся в сумке и выудил небольшой, чуть больше флешки, предмет. Проверил заряд батареи. Всунул в уши наушники, включил первую попавшуюся мелодию, по небольшому экрану, похожему на циферблат электронных часов, побежали буквы. Sting/Desert Rose. Имя исполнителя и название композиции, – догадался Андрей. Завывания, льющиеся из динамиков, больше походили на азиатские напевы. Если бы Андрей до этого не был просвещен столичным другом, что Sting – это англичанин, то был бы уверен, что поет азиат, ну или турок. А песенка ничего, складная. Если б еще понимать, о чем поет, заплакал бы. Андрей улыбнулся старой шутке и принялся закручивать винты последней спинки.
«И вообще отец прав, – продолжил мысль о языках парень. – Как может человек, не отличающий английских слов от турецких, узнать в написанных четырех буквах цыганский язык?»
Но все-таки Андрею внутреннее чутье подсказывало, что «ёнэ адай», произнесенное цыганкой, прыгнувшей в колодец, и «Аври», написанное в приглашении, одного поля ягоды.
* * *
Стасик лежал на раскладушке, и впервые с того момента, как он научился составлять из букв слоги, а из слогов слова, ему не хотелось читать. Книга «Остров сокровищ» лежала на груди, Бармалей спал в ногах. Стас думал, чем заняться сегодня. Андрюша был занят с папой сборкой мебели; маме, как всегда, некогда. Ему не нравилось, когда она так говорила. Ее безосновательная…
Стасик выудил из-под книги небольшой блокнотик, в котором были записаны непонятные слова. Он читал книгу, выписывал незнакомое слово, потом выискивал его значение в огромном толковом словаре. Так у него появился свой небольшой словарик. Стасик открыл блокнотик на букве «Б».
Безосновательная – не имеющая под собой основы.
Перелистнул на букву «О».
Основа – главная, центральная, опорная часть чего-либо.
Вот теперь все понятно.
Ее безосновательная отговорка «некогда» устраивала только ее. Потому что ну не видел Стас ее занятости. Папа – другое дело. Стасик не мог сейчас припомнить, чем был занят отец в Москве, но здесь список дел, к которым приложил руку папа, мог получиться потолще томика «Остров сокровищ».
Нет, он очень любил маму. И папу тоже. Ему просто очень хотелось сходить в кино всей семьей, на рыбалку с отцом, по грибы с мамой. Очень хотелось. Единственный шанс сходить хоть куда-нибудь вообще появился вместе с Андрюшей. Лишь только поэтому Стас не мог сейчас читать, он прислушивался и ждал. Ждал, когда войдет Андрюша и позовет его с собой. Но этого не происходило и не происходило. Тогда он решил сам пуститься в небольшое путешествие.
Аленка сидела за своим маленьким столиком и что-то рисовала. Наверняка со своим Бэби, усмехнулся Стас и встал с раскладушки. Бармалей перевернулся на другой бок, вытянулся и снова уснул. Ленивый котяра даже не играл с мячом. Стасик уже пожалел о своем приобретении. И тут он вспомнил о кролике Крохи.
– Ален, а где твой… – Он показал на пустую клетку.
– А они с Бэби… Надо же, как чудно, – улыбнулась девочка, – Бэби с Бэби.
– Ты что, его выпустила, дурашка? – спросил Стасик.
– Сам ты дурашка. Я же тебе говорю: Бэби повел его показать своей семье.
– У него что, еще и семья здесь есть?
– Да. У каждого должна быть семья!
«Скажи это папе и маме», – подумал Стасик.
– Ну и где же они живут? – с улыбкой спросил он.
– Дурашка, – улыбнулась Кроха и пододвинула к брату рисунок. – Вот.