— Это задело нас всех. Она… — Уилкокс вновь замолчал, перевел дух и пробормотал: — Лучше подождем Тэнни. Он вел это дело.
— Я думал, лейтенанта Брауна зовут Теодор.
— Да, но мы зовем его Тэнни. И отца его так звали — он дубил кожу, [6] и руки у него были вечно красные. Тэнни помогал отцу, пока учился в школе. А когда он учился в колледже, то помогал отцу на летних каникулах. Поэтому мы его так и прозвали. Думаю, в Пачуле его звала Теодором только его мама.
— Выходит, вы оба местные?
— Выходит, что так. Но Тэнни на десять лет старше. Он вырос в Пачуле. Ходил тут в школу. В то время он был настоящим спортсменом. Когда он учился в университете штата Флорида, он играл в его команде по американскому футболу, но все равно в конечном счете отправился воевать в джунгли в составе Первой аэромобильной дивизии. Тэнни вернулся из Вьетнама весь в наградах, окончил университет и поступил на службу в полицию. А я больше связан с военным флотом. Мой отец много лет заведовал снабжением береговых патрулей на военно-морской базе. После школы я ничем особенно не занимался. Немного поучился в колледже, и все. Потом я сдал экзамены в полицейской академии и стал работать в полиции. Это отец меня надоумил.
— А сколько лет вы работаете в убойном отделе?
— Года три. Тэнни — гораздо больше.
— Нравится?
— Да. Это вам не в патрульной машине разъезжать. Тут нужно думать! — С этими словами Уилкокс постучал себя пальцем по лбу.
— А Джоанна Шрайвер?
— Это было мое первое настоящее дело, — подавшись вперед, заявил детектив. — Видите ли, большинство убийств у нас раскрыть несложно. Мы приезжаем на место преступления, а убийца нас ждет прямо там…
Это было правдой. Кауэрт вспомнил, как Вернон Хокинс рассказывал ему, что на месте преступления он сразу начинал искать среди рыдающих людей человека с вытаращенными глазами, созерцающего дело своих рук. Этот человек всегда и оказывался убийцей.
— А в случаях убийств из-за наркотиков нам просто приходится собирать трупы. Знаете, как называет такие случаи прокурор штата? Преступное загрязнение акватории. Представьте себе извлеченный после трехдневного пребывания в воде труп со съеденным рыбами лицом и, разумеется, без каких-либо документов. В чем тут разбираться? Обычно таких убивают выстрелом в затылок. При этом на трупе дорогие джинсы и он весь увешан золотыми цепями и браслетами, но мы все равно просто суем его в мешок и привязываем к нему бирку. А маленькая Джоанна — это вам не какой-то колумбийский наркодилер со съеденным лицом. Это совсем другое дело! — Немного подумав, Уилкокс добавил: — Каждому из нас казалось, что убили его младшую сестренку…
Детектив хотел еще что-то сказать, но тут зазвонил телефон. Уилкокс взял трубку, поздоровался, немного послушал и протянул трубку Кауэрту:
— Это лейтенант. Он хочет с вами поговорить.
— Слушаю!
— Мистер Кауэрт? — В трубке послышался ровный низкий голос без малейших признаков южного акцента, к которому журналист уже стал привыкать в Пачуле. — Говорит лейтенант Браун. Мне придется задержаться на месте авиакатастрофы.
— Возникли проблемы?
— Да как вам сказать… — невесело усмехнулся лейтенант Браун. — У меня тут сгоревший самолет с трупами ученика и инструктора, который засосало в болото, а также их безутешные жены, разгневанный хозяин летной школы и злющие егеря из Национального парка. Дело в том, что самолет рухнул как раз на места гнездования редких птиц.
— Понятно… Ничего, я подожду…
— Мне кажется, — перебил Кауэрта лейтенант Браун, — будет лучше, если детектив Уилкокс сам покажет вам место преступления и ряд других мест, которые помогут вам написать интересную статью. Тем временем я тут со всем разберусь, и мы с вами сможем спокойно обсудить мистера Роберта Эрла Фергюсона и преступление, которое он совершил.
Кауэрт прислушался к звучавшему в трубке отрывистому властному голосу лейтенанта Брауна. Это был тон человека, не терпящего возражений.
— Хорошо, пусть будет так, — ответил репортер и передал трубку Уилкоксу, который немного послушал лейтенанта, а потом сказал:
— Вы уверены, что они его ждут? Я бы не хотел… — Уилкокс молча покивал так, словно лейтенант Браун мог его видеть, и повесил трубку. — Ну хорошо, я свожу вас на экскурсию. У вас есть с собой джинсы и сапоги? Там, куда мы едем, они вам очень пригодятся.
Кауэрт последовал за низкорослым детективом, быстро устремившимся к выходу, словно он был демоном, которому поручили ознакомить вновь прибывшего грешника со всеми кругами ада.
На улице светило яркое утреннее солнце. Кауэрт и Уилкокс ехали на полицейской машине без опознавательных знаков и мигалок. Детектив опустил стекло, и в машину врывался теплый ветер. Уилкокс мурлыкал какие-то мелодии из вестернов. Журналист разглядывал из автомобиля поля и чувствовал себя не в своей тарелке. На самом деле он ожидал, что детектив окажется злым, недружелюбным и раздраженным. Ведь Уилкокс знал, зачем журналист приехал в Пачулу, и наверняка разгадал его намерения. Появление Кауэрта не предвещало местным детективам ничего, кроме неприятностей, стоило тому заикнуться в печати, что они пытали Фергюсона, чтобы добиться от него признания своей вины. Однако Уилкокс, вместо того чтобы злиться, мурлыкал какие-то дурацкие песенки.
— И все-таки скажите мне, — обратился Уилкокс к Кауэрту, пока машина ехала по тенистой улице, — какое впечатление произвел на вас Фергюсон. Вы же ездили к нему в тюрьму, правда?
— Он рассказал мне интересную историю.
— Не сомневаюсь в этом. А сам-то он как вам показался? Что, по-вашему, он собой представляет?
— Не знаю. Пока не понял, — соврал Кауэрт и внезапно задумался о том, действительно ли он покривил душой, так ответив полицейскому.
— А я сразу раскусил Фергюсона, стоило мне его увидеть.
— Он и об этом мне говорил.
— И наверняка сказал, что я ошибаюсь, — усмехнулся Уилкокс.
— Да.
— Я так и знал. Ну и как он там в тюрьме?
— В целом нормально, но очень на вас зол.
— Ничего удивительного. А какое впечатление он на вас произвел?
— Нормальное. Он не псих, если вы это имели в виду.
— Фергюсон не станет психовать, — рассмеялся Уилкокс. — Даже в камере смертников. Он хладнокровный сукин сын. На суде он и бровью не повел, пока судья не огласил приговор. — Немного подумав, детектив покачал головой и решил поделиться с журналистом своими воспоминаниями: — Знаете ли, мистер Кауэрт, Фергюсон вел себя именно так с самого начала. И глазом не моргнул, когда мы его забрали. Не сказал ни слова правды, пока мы его не раскололи. И даже когда он признался, он был совершенно спокоен. Он просто излагал факты. Так спокойно, словно не убил девочку, а раздавил таракана. В тот вечер дома я до такой степени надрался, что Тэнни пришлось приехать и уложить меня спать. Мне становилось страшно от одной мысли о Фергюсоне.