Лейтенант Браун взглянул на часы. Полночь! Салливана ведут на эшафот! Полицейский представил себе капельки пота на лбу тюремного надзирателя, побледневшие лица официальных свидетелей казни и охранников, пристегивающих руки и ноги Салливана к электрическому стулу…
«Первый разряд тока!» — подумал Тэнни в ноль часов одну минуту.
«Второй разряд тока!» — подумал он еще через минуту.
Браун представил себе, как к телу Салливана подходит врач, извлекает свой стетоскоп и прикладывает его к груди убийцы. Сердце уже не бьется, врач поднимает голову и заявляет: «Он мертв!» Тюремный надзиратель поворачивается к официальным свидетелям казни и говорит: «Приговор, вынесенный Восьмым окружным судом штата Флорида, приведен в исполнение в соответствии со словом и духом закона! Мир праху его!»
Покачав головой, Тэнни подумал, что прах Салливана еще мог упокоиться с миром, но душе убийцы вряд ли стоило рассчитывать на вечный покой.
— Кто бы подарил мне самому немного покоя! — прошептал лейтенант, покосившись на трейлер.
К счастью, сидевшая в нем женщина совсем затихла.
— Миссис Коллинз, расскажите мне все-таки, что именно произошло! — попросил лейтенант Браун. — Или вы хотите говорить только в присутствии адвоката?.. Но может, вам все-таки лучше рассказать мне все прямо сейчас?
— Он позвонил мне из бара, куда пошел после смены на заводе, — еле слышно пробормотала женщина. — Он сказал, что не допустит, чтобы с ним так поступали, и разберется со мной без всяких разводов…
— Он сообщил вам о том, что вооружен?
— Да, он сказал, что взял у брата пистолет и на этот раз наконец расправится со мной.
— На этот раз?
— Он уже являлся в воскресенье. Тоже был пьяный, но стоял на ногах. Он выстрелил в лампочку над входом в трейлер, орал и обзывал меня по-всякому. Потом стал меня колотить. Он вывихнул руку моему старшему сыну, которому всего одиннадцать, когда тот попробовал оттащить его от меня. Я думала, он всех нас убьет. Мне было очень страшно, поэтому я отослала детей к сестре. Сегодня утром я посадила всех троих на автобус. — С этими словами женщина взяла с бокового столика маленький фотоальбом и сунула его под нос Тэнни Брауну.
Лейтенант увидел три умытых детских личика. Школьные фотографии!
— У меня послушные дети, — продолжала женщина. — Хорошо, что их сейчас здесь нет.
— А почему вы не вызвали полицию в воскресенье?
— Это не помогло бы. Ведь сам судья велел ему не ходить сюда, а он все равно ходил. Когда он напивался, он никого не слушал. Помогло только ружье… — Губы женщины задрожали, и на ее глаза снова навернулись слезы. — Боже мой! Боже мой!
— А откуда у вас это ружье?
— Когда меня выписали из больницы, я съездила в Пенсаколу и купила его. На последние деньги. Мистер Браун, поймите меня! Мне было ужасно страшно! А когда я услышала, что он подъехал на своем старом пикапе, я поняла, что на этот раз он меня прикончит! — Женщина вновь разрыдалась.
— Вы видели у него в руке пистолет, прежде чем выстрелить?
— Не знаю, было очень темно, а мне было очень страшно.
— Постарайтесь вспомнить, миссис Коллинз! — настойчиво сказал Тэнни Браун, не выпуская из рук фотоальбом. — Наверняка вы видели у него в руке пистолет! — Лейтенант покосился на полицейского в форме, который тут же с заговорщическим видом закивал. — Я уверен, что вы не стали бы стрелять в него, если бы он сначала не поднял пистолет и не прицелился в вас!
Женщина шмыгнула носом и с озадаченным видом уставилась на лейтенанта полиции, который продолжал:
— Вы выстрелили первой, потому что он собирался выстрелить в вас!
— Ну да, — пробормотала миссис Коллинз.
— Вам пришлось прибегнуть к единственному имевшемуся в вашем распоряжении средству самообороны в целях самозащиты.
До женщины постепенно стало доходить, что́ имеет в виду лейтенант, хотя она не понимала и половины произнесенных им слов.
— Ну да, — повторила женщина. — Я видела, что он поднял руку, а в ней что-то было.
— И при этом вы знали, что у него есть пистолет, а раньше он уже грозился вас застрелить.
— Верно, мистер Браун. Я выстрелила от страха.
— Вам некуда было скрыться, негде было спрятаться.
— А где тут спрячешься?! — Женщина пожала плечами, оглядываясь по сторонам. — Я прибежала… то есть прибегла к единственному средству…
— Значит, у вас трое детей. От него?
— Нет, Бак не был их отцом. Он их всегда недолюбливал. Наверное, они напоминали ему о моем прежнем муже. Но они очень хорошие дети, поверьте! Очень послушные!
— А где их отец?
Женщина снова пожала плечами и сразу сникла:
— Он сказал, что едет в Луизиану искать работу на нефтепромыслах. Это было почти семь лет назад. Он так и не вернулся. Да мы все равно жили с ним не расписавшись…
Тэнни Браун хотел задать следующий вопрос, когда с улицы донесся чей-то яростный вопль. Потом раздались крики полицейских. Женщина заломила руки и сползла с дивана на пол:
— Это его брат! Он меня убьет!
— Не убьет, — спокойно проговорил лейтенант и вернул женщине фотоальбом.
Она вцепилась в него и прижала его к груди. Зна́ком приказав полицейскому в форме караулить дверь, Тэнни Браун вышел на улицу.
С порога трейлера он увидел, как двое полицейских пытаются совладать с каким-то дюжим разъяренным мужчиной. Криминалисты разбежались по сторонам. Мужчина что-то ревел и, несмотря на повисших на нем полицейских, продолжал двигаться по направлению к трупу.
— Пустите меня! Пустите меня, черт возьми!.. Бак! Бак! Что с тобой?!. Нет, не может быть! Пустите меня!.. Я убью ее!
Двоим полицейским было его не удержать, и путь ему преградили еще двое. Брат убитого ударил одного ногой под колено. Полицейский взвыл от боли и упал. Толпа зевак заулюлюкала, а мужчина снова взревел:
— Пустите меня! Я убью ее!
Вспышки проблесковых маячков освещали его искаженное яростью лицо. Он пнул ногой второго полицейского.
Подойдя вплотную к разъяренному брату убитого, Тэнни Браун рявкнул ему в лицо:
— Замолчите!
Мужчина ненадолго стих, а потом снова стал рваться вперед и реветь:
— Я убью эту суку!
— Это ваш брат? — спросил лейтенант.
— Эта сука убила Бака! — вырываясь из рук полицейских, заорал мужчина. — Я прикончу ее! Вылезай, сука! — крикнул он в сторону трейлера. — Я убью тебя!
— Скажите, это ваш брат? — понизив голос, повторил свой вопрос Браун.
— Выходи, сука! — еще раз прорычал мужчина и повернулся к лейтенанту. — А ты кто такой, черномазый?!