В камине жарко пылал огонь. Как и в прошлый раз, пламя наполняло комнату отсветами, на стенах и на потолке плясали тени. Потрескивали дрова, завывал ветер, рядом шумел горный поток. Только музыки Шуберта на этот раз не было. По всей видимости, Сен-Сир не хотел упустить ни одной детали из того, что собирался ему рассказать Сервас.
На круглом столике стояли два бокала, наполненных слегка дымящимся рубиновым вином.
— Садись, — сказал старый следователь, указывая на кресло.
Сервас взял бокал с горячим вином и принялся медленно вертеть его в пальцах, вдыхая аромат. Вино отдавало апельсином, корицей и мускатным орехом.
— Горячее вино с пряностями, — сказал Сен-Сир. — В такой вечер придает силы и очень хорошо помогает от усталости. Оно тебя подстегнет как резкий удар плеткой. Ведь ночь, похоже, будет длинная?
— А что, так заметно? — спросил Сервас.
— Что?
— Усталость.
Старик взглянул на него и заявил:
— У тебя совершенно измученный вид.
Сервас пригубил бокал, обжег себе язык и поморщился. Но вино с мощным привкусом трав наполнило рот и гортань густым теплом. В качестве закуски Сен-Сир предложил ему кусочки хлеба с пряностями, и голодный Мартен принялся поглощать их один за другим.
— Ну? — спросил Сен-Сир. — Так расскажешь? Кто же это?
— Вы уверены? — раздался в трубке голос Кати д’Юмьер.
Положив ноги на стол в кабинете на бульваре Амбушюр, Эсперандье разглядывал носы своих ботинок.
— Человек, передавший мне эту информацию, обычно высказывается очень определенно. Он работает в Лионском отделе Интерпола. Его зовут Люк Дамблен. Ему удалось связаться со своим агентом, сотрудником ФБР. Так что я уверен на двести процентов.
— Боже милостивый! — воскликнула прокурор. — Вам не удалось дозвониться до Мартена?
— Я дважды пытался, но он с кем-то разговаривал. Через несколько минут попытаюсь еще раз.
Кати д’Юмьер посмотрела на золотые часы «Шопард», подаренные мужем ко дню двадцатилетия их свадьбы, и вздохнула: 22.50.
— Эсперандье, я бы хотела вас кое о чем попросить. Звоните ему раз за разом. Когда он ответит, передайте ему, что мне хотя бы к рассвету хочется добраться до постели и вовсе не улыбается ждать от него вестей всю ночь.
Эсперандье отсалютовал по-военному и ответил:
— Хорошо, мадам.
Ирен Циглер прислушивалась к завыванию ветра. Там, за окном с решеткой, бушевала настоящая снежная буря. Из-за переборки доносился голос д’Юмьер. В этом жандармском отделении переборки были не толще, чем в остальных.
Циглер напряженно ждала. Очевидно, Эсперандье получил какую-то важную информацию, которая в корне изменила ход расследования. Похоже, Циглер понимала, в чем дело. Что же до Мартена, то он растворился в природе. Ей казалось, что она догадывается, где он. Сервас отправился получить несколько советов, прежде чем начать действовать. Ирен постучала в дверь, и та почти сразу открылась.
— Мне надо в туалет.
Молодая женщина в форме прикрыла дверь, бросила подозрительный взгляд на Ирен и заявила:
— Следуйте за мной, капитан. Только без фокусов!
Циглер встала, держа перед собой руки в наручниках.
— Спасибо, — сказала она. — Еще мне надо поговорить с прокурором. Скажите ей, что это очень важно.
Ветер выл в каминном дымоходе, сбивая пламя и пригибая его к дровам. Сервас находился на грани полного истощения. Поставив бокал на столик, он увидел, что рука у него дрожит, испугался, что Сен-Сир это заметит, и быстро отдернул ладонь. Вино, настоянное на травах, было приятным, но оставляло горьковатое послевкусие. Он почувствовал, что не ко времени слегка захмелел, сказал себе, что в ближайшие полчаса не будет пить ничего, кроме воды, и попросил чашечку крепкого кофе.
— Да, вид у тебя неважный, — сказал следователь, поставив свой бокал на стол и внимательно вглядевшись в Серваса.
— Знаю, но так уж получилось.
Он и вправду не припоминал, чтобы ему когда-нибудь приходилось быть в таком опустошенном и в то же время взвинченном состоянии. Усталость валила с ног, ватная голова кружилась, но Сервас находился в шаге от завершения расследования, пожалуй, самого интересного за всю карьеру.
— Итак, ты думаешь, что Ирен Циглер невиновна? — снова начал Сен-Сир. — Но ведь все улики против нее.
— Я знаю. Но есть кое-что новое.
Брови у следователя встали домиком.
— Я получил звонок от психолога из Института Варнье.
— Ну и?..
— Ее зовут Диана Берг, приехала из Швейцарии совсем недавно. Скорее всего, она почувствовала неладное и провела собственное расследование, без ведома кого-либо. Она обнаружила, что старшая медсестра института заказывала сильный анестетик, применяемый в ветеринарии, и что у нее был любовник по имени Эрик, человек очень богатый и часто путешествующий, о чем говорят многочисленные электронные письма, полученные от него.
— Как же ей удалось до этого докопаться? — скептически спросил Сен-Сир.
— Это длинная история.
— Ты полагаешь, что это Эрик? Но он был в Штатах, когда убили коня.
— Прекрасное алиби, — заметил Сервас. — Кто заподозрит жертву в том, что она виновна в преступлении?
— Эта женщина… Она сама тебе позвонила? Ты ей веришь? Ты полагаешь, что она заслуживает доверия? Знаешь, институт действует на нервную систему, пока не привыкнешь.
Сервас взглянул на Сен-Сира, и у него возникло сомнение. Вдруг старик прав?
— Помнишь, ты сам мне говорил, что все, происходящее в этой долине, уходит корнями в прошлое?
Следователь молча кивнул.
— Ты говорил, что сестра Ломбара Мод покончила с собой в возрасте двадцати одного года.
— Да, — отозвался Сен-Сир, нарушив молчание. — Так ты считаешь, что это самоубийство как-то связано с другими, произошедшими в лагере? Но Мод там никогда не отдыхала.
— Как и еще двое подростков, — ответил Сервас. — В каком виде обнаружили Гримма и Перро? — спросил он, и сердце его вдруг, без всякой видимой причины, застучало часто-часто.
— Они были повешены.
— Вот именно. Когда я тебя спросил, каким образом покончила с собой сестра Эрика Ломбара, ты ответил, что она вскрыла себе вены. Ну да, это официальная версия. Сегодня вечером я узнал, что на самом деле девушка тоже повесилась. Почему Ломбар солгал? Зачем, если не для того, чтобы никто не установил прямой связи между самоубийством Мод и убийствами?
— А эта психологиня кому-нибудь еще рассказывала?
— Не думаю. Я посоветовал ей поехать в Сен-Мартен и поговорить с Кати д’Юмьер.