— Я полагаю, что все это находится в документации, — резко бросил Ксавье.
— Нам необходимы адрес, точное название и номер телефона фирмы. Они присылали кого-нибудь для испытания и проверки оборудования?
— Осуществляется дистанционный контроль. Если возникает неисправность или сбой в работе, к ним на компьютер тут же поступает сигнал.
— Вы не считаете, что это опасно? Ваши степени защиты находятся под контролем незнакомых людей.
Ксавье помрачнел.
— Они не в состоянии ни проникнуть через двери, ни сделать так, чтобы системы безопасности не сработали, могут только проверять, все ли в порядке.
— Охранников нанимают в той же фирме? — спросил Сервас, глядя на двух парней в комбинезонах.
— Да, — отозвался Ксавье, покидая контрольное помещение. — Но они не подходят к пациентам в случае критической ситуации. Это задача вспомогательной группы персонала. Как вам, наверное, известно, министерства насаждают повсюду разделение обязанностей. — Он остановился посередине холла и внимательно оглядел всех. — Мы — как все. Прибегаем к крайним средствам, но их все более не хватает. За последние двадцать лет здешнее правительство сократило более пятидесяти тысяч коек в психиатрических клиниках и упразднило тысячи вакансий. Кроме того, власти никогда еще не оказывали такого давления на личность во имя либерализма и экономических требований. Это порождает все большее количество сумасшедших, психотиков, параноиков и шизофреников.
Он шагнул к просторному проходу в глубине холла. Оттуда вдоль всей длины здания тянулся бесконечный коридор. Следственной группе по дороге то и дело попадались решетки, расставленные поперек коридора на равном расстоянии друг от друга. Сервас предположил, что на ночь они закрываются. Он заметил также двери с медными дощечками, на которых значились имена врачей, в том числе и доктора Ксавье. На одной табличке было выбито: «Элизабет Ферней, старшая медицинская сестра».
— Однако смею предположить, что мы находимся в привилегированном положении, — продолжал Ксавье, пропуская их через очередную решетку. — Нехватку персонала мы можем заменить самой современной из всех возможных систем охраны и слежения. Такие есть не везде. Когда во Франции хотят замаскировать урезание персонала и бюджета, изобретают всяческие размытые понятия, прибегают к семантическому жульничеству, как кто-то справедливо изволил заметить. Качественный подход, годовой план работы, медсестра-диагност! Вы знаете, что такое медсестра-диагност или медбрат-диагност? Это означает, что медбрат способен подменить собой врача и на месте поставить диагноз. Следовательно, количество врачей можно сократить. И вот результат! Один мой коллега своими глазами видел, как медсестры отправили в психиатрическую клинику пациента с диагнозом «паранойя» только лишь на том основании, что он нервничал, не ладил с начальством и грозился обратиться в суд. По счастью, когда беднягу привезли в больницу, мой коллега тут же отменил диагноз и отпустил его домой. — Дойдя до середины коридора, доктор Ксавье остановился и поднял на следователей на удивление тяжелый и значительный взгляд. — Мы живем в эпоху узаконенного притеснения слабых и беспрецедентного политического вранья, — мрачно констатировал он. — Наши власти и те, кто им служит, преследуют двойную цель: сделать личность предметом рынка и установить контроль над обществом.
Сервас посмотрел на психиатра. Он и сам был недалек от того, чтобы разделить мысли Ксавье, но ему не давал покоя один вопрос. Зачем же психиатры, при всей своей огромной власти, рубят сук, на котором сидят, пускаясь во всевозможные эксперименты скорее идеологического, чем научного толка? Последствия этих изысканий зачастую разрушительны, а в роли подопытных кроликов выступают живые люди.
По дороге Сервас увидел еще одну застекленную будку с охранниками в оранжевых комбинезонах.
Потом появилось кафе, которое уже обозначалось на экранах слежения.
— Кафе для сотрудников, — пояснил Ксавье.
Окон в заведении не было, зато имелись огромные застекленные двери, выходящие на заснеженный пейзаж, а краску на стенах подобрали в теплых тонах. С полдюжины людей пили кофе и болтали. Сразу за кафе располагалась комната с высоким потолком и светильниками на светло-розовых стенах, украшенных фотографиями различных пейзажей. Удобные на вид, подобранные в тон кресла стояли так, чтобы создать несколько уютных уголков. На окнах висели тюлевые занавески, пол покрывал палас.
— Это гостиная, — сказал психиатр. — Здесь посетители могут пообщаться со своими родственниками, находящимися на излечении в институте. Разумеется, это касается только неопасных пациентов. Все встречи фиксируются камерами слежения, персонал всегда находится неподалеку.
— А остальные? — спросил Пропп, впервые открыв рот.
Ксавье с осторожностью покосился на психолога и ответил:
— Большинство пациентов никогда не принимает посетителей. У нас не психиатрическая клиника и не тюрьма в обычном смысле слова. Наше учреждение ведущее, единственное в Европе. Пациенты поступают к нам отовсюду. Все они народ беспокойный: изнасилования, жестокие действия, пытки жертв, убийства… Преступления над членами семьи или над посторонними людьми. Все многократные рецидивисты, ходят по лезвию бритвы. Мы получаем только сливки из сливок, — прибавил Ксавье со странной усмешкой. — Мало кто вообще хочет вспоминать, что наши пациенты существуют. Может, оттого наше учреждение и расположено в такой глуши. Для них мы и есть последняя семья.
Эта фраза показалась Сервасу несколько напыщенной, как и весь монолог Ксавье.
— Сколько у вас уровней безопасности?
— Три, по степени опасности пациентов: легкий, средний и высокий. Это выражается не только в количестве систем безопасности и охраны, но и в методах лечения и в стиле взаимоотношений между пациентами и персоналом.
— Кто определяет степень опасности поступившего?
— Наши сотрудники. Мы собираем совещания, у нас имеются соответствующие вопросники. Конечно же, мы тщательно изучаем досье, которое собирали наши коллеги, отправившие пациента к нам, действуем по новой, революционной методике, которая пришла сюда с моей родины. Да вот, как раз сейчас у нас новенький, которого мы будем тестировать таким способом. Пойдемте.
Он повел их к лестнице из тонких ажурных бетонных ступеней, которые вибрировали под ногами. Поднявшись на второй этаж, они оказались перед зеленой зарешеченной дверью.
На этот раз Ксавье должен был приложить руку к биометрическому определителю и набрать код на небольшой клавиатуре. Надпись на двери гласила: «СЕКТОР С. ОПАСНОСТЬ НЕВЫСОКАЯ, ПРЕДНАЗНАЧЕН ДЛЯ ПЕРСОНАЛА КАТЕГОРИЙ С, В И А».
— Это единственный вход в зону С? — спросила Циглер.
— Нет, есть еще один тамбур в конце коридора, который ведет из этой зоны в следующую, где опасность еще ниже. Он предназначен только для персонала, работающего в зонах В и А.
Ксавье повел их еще по одному длинному коридору, остановился перед дверью с надписью «Оценка», открыл ее и посторонился, чтобы могли пройти остальные.