…Она выглядела очень красивой – вторая девушка из команды девятого сектора. Лежала в спальном мешке с закрытыми глазами, бледная и невозмутимая, как фарфоровая кукла. Я не решалась прикоснуться к ней, чтоб не разбудить. Но Иришка всхлипнула:
– Она уже вся холодная. Спала-спала и замерзла. Кошмар…
– Что, Красивая, холодно у вас в палатке было, когда вы встали? – Дан тоже влез в палатку, опустился на корточки около нас, оглядывая нехитрую обстановку.
– Не-не знаю.
– Но вы с парнями не замерзли?
– Нет, мы не замерзли. Мы Олечку утром будили-будили, а она не проснулась…
– Сколько вас всего было?
– Мы сидели вчетвером, потом Юля пришла, заплакала – мальчишки ее впустили погреться и печеньем угощали. Оля кричала, что напрасно они это делают, нам самим скоро будет нечего есть, и спальника у нас нет лишнего… – вздохнула Иришка.
– Ну и где ваши спальники? Здесь должно быть еще три спальных мешка.
Иришка изумленно огляделась:
– Не знаю… Нету…
– Ладно, ищи свой пистолет. Что вам еще досталось из оружия?
– Два пистолета было, электрошокер и нож, большой такой, с зазубринами…
Девушка покорно осмотрела небольшое помещение – оно было почти пустым, потом бросилась к единственному рюкзаку, вытряхнула его содержимое прямо на пол:
– Смотрите! Здесь же ничего не осталось! Моя тушь, крем, помада – все пропало!
По правилам на Полигон не разрешают брать личные вещи, кроме «предметов личной гигиены», но я даже предположить не могла, что краска для ресниц и помада относятся к этой категории.
– Кто-то унес все наши вещи! – запоздало сообразила Иришка.
Мы с Даном переглянулись – иногда хорошо понимать друг друга без слов.
– Что же делать?
– Ничего, Красивая! – утешил девушку Дан. – Сними себе спальник с подружки…
– Ой, я боюсь… – Иришка выскочила из палатки.
Тоскливое занятие – стаскивать спальный мешок с мертвой фарфоровой девушки.
– Вот тварь, все из палатки выгребла! – цедил сквозь зубы Дан.
– Думаешь, Юлька возвращалась сюда за вещами? – спросила я больше для очистки совести. Вряд ли Лысый или любой другой парень, даже ухоженные девицы из центральных секторов позарились бы на косметику Иришки.
– Она, не сомневайся. Убила девчонку, дождалась, когда остальные перепугаются и разбегутся, и пошустрила в вещах. Сука белобрысая! Не хотел бы я с такой остаться наедине, особенно ночью!
– А тебе нельзя вообще-то…
– В каком смысле нельзя?
– В прямом. Правила запрещают сексуальные отношения между игроками, как не достигшими брачного возраста.
Дан присвистнул:
– Получается, что передохнуть нам можно, а перепихнуться – нет? Здорово…
Я неуместно хихикнула и снова посмотрела на мертвую девушку – она выглядит абсолютно спокойной. Никаких ран или следов крови, с сомнением качаю головой:
– Как Юля смогла ее убить? Никакого оружия у нее нет.
– Нет, что-то точно есть, только не могу понять, что…
– Что, она удавила девушку голыми руками?
– Если бы удавила, на шее остались бы синяки от пальцев – здесь и здесь… – Он показал на совершенно чистую кожу девушки.
– А ты откуда знаешь?
– Неважно. Идем, снимем палатку – пригодится.
Небо потускнело и распухло от облаков, ветер бросался горстями колючего снега, когда мы выбрались наружу и принялись укладывать палатку.
Куски яркой материи норовили вырваться из рук и больно хлестали нас по лицу, погода грозила совсем испортиться. Рядом с палаткой постояльцы свалили всяческий мусор, резвый ветерок подхватывал и уносил обрывки бумажных полотенец, разноцветные обертки от галет и со звоном тащил по льду консервные банки. Лешка поддел пустую жестянку ногой и отпасовал в пространство, как футбольный мяч:
– Смотрите! Они тоже нашли старые консервы!
– Не может быть! Шлюпку никто до нас не трогал, там все было засыпано и никаких следов, – поморщилась я и добавила для убедительности: – Звериные следы мы сразу увидали.
Лешка задумался, чтобы не замерзнуть, забавно перетаптываясь с ноги на ногу, как медвежонок. Потом объяснил:
– Моряки ушли на Остров, они не вернулись за шлюпкой, могли еще какие-то запасы сделать, и другие ребята их нашли. – Я вспомнила обрывки своего сна – суровых бородатых людей, высадившихся на Остров, чтобы мне помочь. Кем они были?
– Иришка, откуда у вас появились консервы?
– Мальчишки ходили куда-то с Никитой и принесли. Я их отговаривала с ним ходить, он из другой команды. Но меня никто никогда не слушает! Сказали – правила не запрещают поедать находки и общаться с другими командами…
– Их долго не было?
– Не думаю. Пришли такие довольные, вроде нашли какую-то пещеру, даже собрались туда переносить вещи. Но мы с Олей уже легли, ничего таскать не захотели. Так и заночевали все в палатке. Вот. – Она шмыгнула носом.
На улице заметно похолодало, я поглубже натянула капюшон – ветер звенит в сребристых иглах транслирующих антенн и мешает думать. Значит, умирающий паренек не бредил, он говорил правду. Никита нашел заброшенную стоянку полярных мореплавателей и обнаружил там что-то очень важное. Что-то он узнал об этом Острове… Расспросить бы его самого.
Где он сейчас? Чем занимается?
Я закрыла глаза, вспомнила его растрепанные волосы, скулы, улыбку и мысленно попросила: «НИК! Никита, откликнись, дай мне знак, где тебя искать?» Как будто в ответ браслет на руке зашелся противным писком – начинается передача! Я прислонила холодный пластик прямо к уху, чтобы не пропустить ни единого слова:
– Первые сутки Игры, контрольное время – восемнадцать часов вечера…
Я ахнула – уже восемнадцать часов! Мы здесь почти целые сутки и пропустили передачу, пока закусывали в пещере. Да, неплохо придумано – если мы хотим знать «счет Игры» – скольких игроков нам еще предстоит пережить до финала, нужно держаться поближе к транслирующим антеннам. Мягкие, чарующие волны голоса Господина Ведущего продолжали плыть прямиком в мои уши:
– …общее число «выбывших» на контрольное время составляет семнадцать игроков. Полностью выбыли две команды – команды седьмого сектора и двенадцатого сектора…
– Что? – Я отдернула руку, будто браслет мог обжечь.
Нет! Команда Никиты выбыла полностью? Никого из них не осталось?
Не могу в это поверить, дрожащими пальцами поворачиваю регулятор громкости, но успеваю прослушать только самый хвостик информационного сообщения: