Г-н 3. ван Герден, бывший капитан ЮАПС, с неохотой изложил свои соображения об ошибках официального следствия, в результате которых дело пришлось закрыть.
„У нас больше времени и источников, чтобы раскрыть данное преступление. Сотрудники полиции постоянно находятся в стрессовой ситуации; наши обстоятельства нельзя сравнивать“, — заявил ван Герден. Он отказался объяснить, почему фотография покойного сразу после убийства не была передана представителям СМИ, почему удостоверение личности Смита не отправили на экспертизу и почему пренебрегли уликой, указывавшей на наличие в доме большой суммы в долларах США.
К моменту выхода номера в печать отдел убийств и ограблений ЮАПС никак не прокомментировал последние события».
— Не нравится мне это, — заявил ван Герден. — Получается какое-то политиканство.
— Так достовернее, — возразил Груневалд, репортер отдела криминальной хроники.
Ночной редактор, стоящий за своим столом, кивнул в знак согласия.
— И у вас тыл прикрыт.
— Но вы ведь даже не звонили в ЮАПС и не просили прокомментировать…
— Завтра они в любом случае выпустят бюллетень. И на голых костях теории нарастет мясо — а вы получите еще больше огласки.
— В «Белде» тоже появится статья? — негромко уточнила Хоуп.
— У них нет места на первой полосе. В Гаутенге новость номер один — по-прежнему горячая вода. Но статья будет на пятой или седьмой полосе. Из редакции «Фольксблада» нам еще не отзвонили, но, скорее всего, у них новость будет на первой полосе. В Свободном государстве чер… простите, очень мало всего происходит.
— Мы очень признательны вам за помощь, — обратилась Хоуп к ночному редактору. — Возможно, ваша статья исправит громадную несправедливость.
— Не благодарите меня, благодарите Кару-Ан. Она действовала весьма убедительно. — Ночной редактор улыбнулся Каре-Ан, которая сидела напротив, на диванчике у стены, задрав ноги.
Она улыбнулась в ответ.
— Помогаю, чем могу, — сказала она. — Особенно когда есть возможность улучшить судьбу женщины.
Ван Герден и Хоуп молча спустились вниз на лифте. Он заметил, что Хоуп как-то переменилась. После того как он побывал дома у Кары-Ан, он позвонил Хоуп из редакции в здании концерна «Насперс», сказал, что они ее ждут — он, Кара-Ан и Груневалд, статья появится завтра. Хоуп без всякого воодушевления ответила, что едет. Ван Герден с помощью сотрудников криминального отдела написал несколько вариантов. Наконец статью отнесли ночному редактору. Хоуп тем временем вела переговоры с телефонной компанией о выделении бесплатной линии, но держалась она как-то отстраненно. А на Кару-Ан она вообще не смотрела. В кабине лифта воцарилась напряженная атмосфера. У выхода из здания они остановились. Шел дождь, ветер разносил по улице темные порывы воды.
— Хоуп, в чем дело?
Она непонимающе посмотрела на него:
— Что с вами?
— Я по-прежнему считаю, что нам следует предложить награду.
Они уже обсуждали вопрос о награде. Ван Герден отверг ее замысел. Награда привлечет целые толпы психов, которые захотят обвинить своих мужей и жен, свекровей и отчимов.
— Ясно, — сказал он.
Он понимал, что она лжет.
Бегать не хотелось. Хоуп без сил упала на диван и стала слушать, как дождь бьет в стекло. В комнате было промозгло.
«Что с вами?»
Он продал свою душу Каре-Ан.
Нужна ли Каре-Ан его душа?
Нет. Но Кара-Ан забралась к нему в голову, открыла его сущность за всей агрессией, бессмысленными драками и сквернословием. И вот Затопек ван Герден снова убрался в свою крепость, и придется начинать все сначала. Как?
Хоуп встала. Нужно побегать. Завтра трудный день, и неизвестно, когда ей в следующий раз удастся потренироваться.
Но сейчас… что-то не хочется.
Он налил в стеклянную мерную кружку бальзамический уксус, оливковое масло, лимонный сок, добавил мелко нарезанный чеснок (как всегда, с наслаждением вдохнул его аромат), перец чили, тмин, кориандр и лавровый лист. Всыпал свежемолотый черный перец.
Паваротти исполнял арию Риголетто:
Тише, твои слезы бесполезны,
Теперь ты убедилась, что он лгал.
Тише, и предоставь мне
Им отомстить.
Скоро и страшно
Я убью его.
Ван Герден хотел есть. В то же время он понимал, что и сам стал в некотором смысле пищей. Он представлял, как попробует еду, предвкушал, как будет макать в густой коричневый соус свежий хлеб после того, как съест куриные потрошки.
Он сполоснул потрошки, осторожно срезал пленки.
Хоуп. И Кара-Ан.
Ван Герден положил потрошки в маринад, вынул из холодильника лук, очистил и нарезал. От лука из глаз потекли слезы. В «Домашнем хозяйстве» он прочел, что, если подержать лук в холодильнике, а потом очистить, слез не будет. Но так получалось не всегда.
Хоуп и Кара-Ан. Дуэт Лорел и Харди в женском варианте.
Кара-Ан — извращенка.
Она его не завела.
Но она у него такая первая. Женщина, которая хочет, чтобы ей сделали больно.
Она так настойчива… И так красива. Боги посмеялись над ней. Дали ей потрясающую фигуру, внешность… Боже, какое у нее тело! Гибкая, податливая, с высокой грудью, крепкими бедрами…
Сковородку — на огонь; растопить масло.
Лицо, на котором каждая черточка пребывает в идеальной гармонии со всем остальным, — ложный фасад, как здания в фильмах о Диком Западе. Ее лицо — оптический обман. За кожей, мышцами, густой гривой волос — пустота, под костями черепа — совершенно разбалансированное серое вещество.
Что у нее случилось? Как Кара-Ан, ребенок, превратилась в женщину, способную испытать экстаз при виде того, как двое мужчин молотят друг друга?
Деньги. Плюс красота и высокопоставленные родители. И ум. Наверное, вот рецепт. Богатство и знатность способны облегчить жизнь, но из-за них простые радости быстро приедаются. Хочется чего-то необычного, запретного, странного, ненормального.
Но его она не завела.
Лук в масло, прикрутить огонь, чтобы он медленно подрумянился.
А Хоуп? Добрая, верная Хоуп, носитель огня правосудия.
Риголетто:
Отец небесный! Ее схватили
В осуществление моей мести.
Милый ангел! Посмотри на меня!
Послушай меня!
Огонь горел уже не так ярко. И это его беспокоило.
Черт знает почему.
Он выключил газ.
Куриным потрошкам надо промариноваться. Потом он подрумянит их с луком, добавит томатную пасту, вустерский соус, соус табаско и маринад, а под конец — чуточку бренди.