Кэдмон кивнул, гадая, куда попадет этот снаряд.
— Так вот, качающиеся над головой гуси напомнили мне о строчке из пролога к этому рассказу. Напоминаю, с тех пор прошло больше десяти лет, так что я обойдусь с Чосером вольно, но он написал что-то вроде: «Ни один серый гусь, плавающий в этом озере, как видите, не останется без пары». На самом деле основной мыслью моего реферата было то, что женщины в Средние века были обязаны выходить замуж. Или уходить в монастырь. У них были только эти два пути.
— И к чему ты клонишь? — озадаченно поднял брови Кэдмон.
— Я просто вспомнила, что в средневековой литературе под словом «гусыня» всегда подразумевалась верная жена. Вчера ты сказал, что гусь был символом бдительности. И ты прав. Кто в Средние века мог сравниться бдительностью с верной женой? Подозреваю, никто даже не рассматривал вероятность того, что четверостишия были написаны миссис Гален Годмерсхэмской, Филиппой, тем самым «верным гусем». — Скрестив руки на груди, Эди картинно закатила глаза. — Мужской шовинизм в самом его ярком проявлении.
— Признаю, что твоя теория относительно Филиппы открывает широкие возможности. Однако…
— Подумай хорошенько, Кэдмон. Ну, как мог восьмидесятипятилетний старик спрятать тяжелый золотой сундук? Готова поспорить, что последним пожеланием умирающего Галена была настойчивая просьба к своей молодой жене спрятать драгоценный сундук от мародеров, наводнивших страну во время эпидемии. Сэр Кеннет сказал, что все жители Годмерсхэма умерли от чумы.
— Все, кроме Филиппы, — задумчиво пробормотал Кэдмон, чувствуя, как предположение Эди начинает становиться все более вероятным. — И после смерти мужа Филиппа спрятала золотой сундук где-то в церкви Святого мученика Лаврентия.
— На самом деле на этот счет у меня тоже есть одна теория, — возразила Эди, снова удивляя его.
— Красота и ум. Я просто околдован.
Эди игриво хлопнула его по руке.
— Эй, ты забыл упомянуть храбрость. — Затем снова стала серьезной. — Я начинаю думать, что мы истолковали слова о мученике совершенно неправильно.
— Я так понимаю, ты имеешь в виду третью строчку последнего четверостишия?
— Верно. Слова «но если человек с преданным сердцем ищет святого блаженного мученика» не имеют отношения к святому мученику Лаврентию. По крайней мере, я так не думаю. Полагаю, они опять-таки относятся к гусю.
— Не понимаю, куда ты клонишь? — Кэдмон не был обременен излишним самолюбием. Ему было все равно, кто дошел до истины: главное, ее нужно найти.
— Итак, теперь нам известно, что под гусем подразумевается Филиппа, верная жена, — ответила Эди, загибая мизинец, после чего перешла к безымянному пальцу: — По словам сэра Кеннета, Филиппа была дочерью мирового судьи Кентербери. — Следующий пункт своих рассуждений она обозначила средним пальцем. — А Кентербери, как тебе известно из Чосера, был тем самым городом, куда в Средние века съезжались паломники…
— …чтобы увидеть место, где в 1170 году архиепископ Томас Бекет был зверски убит подручными короля Генриха II, — закончил за нее Кэдмон, прекрасно знакомый с этим историческим событием. — Убитый архиепископ стал жертвой ожесточенного противостояния церкви и королевской власти. Через считаные недели после убийства по всей Англии поползли невероятные слухи о том, что тот, кто прикоснется к окровавленной одежде архиепископа, станет свидетелем самых разных поразительных чудес. Вскоре после этого католическая церковь причислила Томаса Бекета к святым мученикам.
— И родился культ Святого Томаса.
Кэдмон со всей отчетливостью понял, что Эди абсолютно права. Читая четвертый катрен, они ошибочно истолковали содержащееся в нем указание. На что, вне всякого сомнения, и рассчитывала Филиппа.
Довольно улыбаясь, Эди откинулась на металлическую стенку кузова.
— Это ведь совершенно разумно, разве не так? Филиппа, которой доверено спрятать Ковчег, относит его в единственное место помимо Годмерсхэма, с которым она знакома, а именно в свой родной Кентербери.
— Мм. — Кэдмон задумался, снова и снова мысленно перебирая все детали. — Мы ведь не знаем, что Филиппа действительно спрятала Ковчег в Кентербери, — наконец сказал он, прекрасно сознавая склонность Эди приходить к поспешным выводам.
— Да нет, мы знаем, что Филиппа спрятала Ковчег в Кентербери. Это же ясно написано в катренах: «В пелене между двумя мирами…»
— «Он найдет скрытую истину». Истину, а не сундук, — тихо промолвил Кэдмон, делая ударение на последнем слове. — То есть это может быть зашифрованное указание на то, что следующий ключ к разгадке мы найдем в Кентербери.
— А я-то решила, что все будет просто, — разочарованно вздохнула Эди. — Ладно, есть какие-нибудь мысли насчет того, где именно в Кентербери мы должны искать?
Более готовый принимать новую преграду, появившуюся у них на пути, Кэдмон не стал тратить время на жалобные причитания, понимая с самого начала, что им предстоит идти по извилистой дороге.
— Томас Бекет был убит в соборе. Предлагаю взять именно собор за отправную точку наших поисков.
В этот момент грузовик плавно остановился. Выглянув в щель, Кэдмон увидел, что водитель свернул на стоянку у придорожного кафе. Оставалось надеяться, что им удастся уговорить водителя одной из десятка машин на стоянке подбросить их до Лондона.
— Кажется, это наша остановка.
— Возможно, тебе будет интересно узнать, что эти средневековые стены выстроены на более древнем римском фундаменте. Первоначально поселение называлось «Durovernum Cantiacorum».
Они прошли мимо древних каменных укреплений, окружавших город Кентербери. Эди с облегчением отметила, что они с Кэдмоном вернулись к прежним дружеским отношениям. Полной уверенности у нее не было, разгадать мужчину бывает очень трудно, но ей казалось, что Кэдмон разозлился на нее так сильно, потому что не смог уберечь ее от громилы Макфарлейна.
Что поднимало очень тревожный вопрос… Раз у громилы был пистолет, почему он им не воспользовался?
Мысленно представив себе широченные плечи, устрашающий «ежик» на голове и струйку крови из разбитого виска, Эди поежилась.
— Тебе холодно? — заботливо поинтересовался Кэдмон, обнимая ее за плечо.
Отбросив пугающий образ, Эди молча прижалась к нему. Хотя она не была уверена на все сто, у нее не было ощущения, что за ними следят. Добравшись на попутной машине до Лондона, они сели на поезд, отправляющийся с вокзала Виктория. Дорога до Кентербери заняла всего полтора часа. Железнодорожный вокзал был расположен на окраине города, и до собора им пришлось пройти пешком.
Защищаясь от сырого ветра, порывами терзающего спину, Эди подняла воротник. Небо было затянуто низкими тучами, отбрасывающими зловещие тени.
Быстро сверившись с картой города, захваченной на вокзале, Кэдмон повернул налево, мимо старой колокольни, которая, как рассудила Эди, когда-то была пристроена к такой же старой церкви.