— Тоже очень полезно… — Яуберт быстро просмотрел документы. — Здесь ваши общие расходы?

— Да.

— Вы не могли бы выписать траты Дани отдельно?

— Конечно, но… на это уйдет некоторое время. Вам и графики нужны?

— Нет, спасибо, мне и так сойдет. Главное — траты Дани. Списания со счета и с кредитной карты…

— Хорошо. — Она встала, пересела во главу стола, к ноутбуку. — Заранее предупреждаю, вы не найдете там ничего необычного.

— Вот как?

— Я хочу сказать, Дани не делал никаких трат, о которых не говорил мне. И даже если бы он что-то потихоньку снял со счета… я бы непременно узнала. Мы каждые две недели сводили баланс. В прошлом году мы просто вынуждены были все время считать деньги, когда дела… в общем, нам пришлось нелегко. Мы всецело зависели от жалованья Дани. Больше всего он тратил на бензин, он расплачивался картой, которую оплачивала его компания. Покупки в основном делала я.

Она поводила мышью, потом встала:

— Пойду принесу принтер из спальни…

— Извините за беспокойство.

— Ничего страшного.

Она скрылась в коридоре.

Яуберт разглядывал счета. Как же она потрудилась! Она расписала все в подробностях, составляла таблицы, графики… «Я хочу сказать, Дани не делал никаких трат, о которых не говорил мне». Значит, она тоже предполагала, что ее муж мог исчезнуть по собственной воле.

Невольно напрашивается вопрос: почему?

О чем она умалчивает?

86

В третьей папке лежали фотографии Дани и список его родных и друзей, который, по словам Тани, «может понадобиться» Яуберту.

— Сотрудники, мать, наши друзья, детектив из полиции… Все, о ком я вспомнила. А вот листовка, которую я подсовывала под дворники машин на стоянке у спортивного клуба…

Цветная распечатка формата А4, с большой фотографией Дани, той самой, что она показывала ему утром, и подписью: «Вы видели Дани?» Ниже, более мелким шрифтом, короткий рассказ о том, как он пропал 25 ноября, и номер ее мобильного телефона.

— Кто-нибудь звонил вам по объявлению?

— Звонило много народу. Но никто ничего не видел.

Яуберт кивнул; он живо представлял публику, которая кинулась звонить по объявлению. Потом рассказал, как они намерены найти его мобильник:

— Возможно, сим-карта Дани по-прежнему в телефоне… Если телефон украли, обычно вор тратит все деньги и минуты с карты, а потом вынимает ее. У нас два варианта. Можно попытаться отследить местонахождение телефона по номеру Дани, чтобы выяснить, где аппарат находится сейчас. Но прошло целых три месяца, трудно ожидать, что его сим-карта по-прежнему в телефоне. Мы лишь выбросим на ветер шестьсот рандов. Можно получить профиль по номеру IMEI. Это значит, эксперты скажут, какие сим-карты были в телефоне начиная с ноября, и особенно какая карта вставлена в нем сейчас. Как только мы это узнаем, можно будет отследить звонки по новому номеру и определить местонахождение самого телефона. К сожалению, розыск по профилю гораздо дороже. Это стоит полторы тысячи рандов плюс шестьсот за каждую сим-карту, которую выдает профиль.

Она слушала внимательно и, подумав, спросила:

— Думаете, дело того стоит?

Яуберт не сказал ей, что, кроме мобильного телефона, у них пока нет ни одной зацепки.

— При расследовании вроде этого… более того, при любом расследовании важно не только собирать сведения, но и вычеркивать ненужное…

— Каковы у нас шансы? — спросила она, вдруг подобравшись.

Яуберт поерзал на неудобном стуле.

— Вы не возражаете, если я сниму куртку? — спросил он, стараясь выиграть время, потому что не знал, насколько с ней можно быть откровенным.

— Конечно, не возражаю. — Когда он встал, она торжественно сказала: — Мистер Яуберт, я прочла статистику в Интернете. Полторы тысячи детей пропадают ежегодно…

— Восемьдесят процентов из них находит полиция, — инстинктивно возразил он.

— Вот именно! В том-то и проблема. Полиция и средства массовой информации обращают все внимание на детей… А как быть со взрослыми? В прошлом году жертвами похищения стали более двух тысяч человек…

Яуберт покачал головой, потому что она неверно истолковывала цифры, но она продолжала с болью в голосе:

— Я хочу сказать… я понимаю, что Дани могли… то есть… в прошлом году в нашей стране убили тысячу восемьсот человек. Вы… пожалуйста, скажите мне все как есть, больше я ничего не прошу. Я ко всему готова. — Она плотно сцепила пальцы рук, отчего на ее худых руках проступили вены.

Он увидел, что она держится из последних сил. Как она, бедняжка, жила три страшных месяца, как боролась с одиночеством, страхом, неизвестностью? Она смертельно устала. Яуберт вспомнил, как сам он в свое время не любил сообщать родственникам жертв плохие новости. Он так и не научился дистанцироваться. Последние пять-шесть лет он был избавлен от тяжкого бремени. Ему захотелось погладить Таню Флинт по голове, успокоить ее, как-то помочь.

Он глубоко вздохнул.

— Пожалуйста, знайте: я понимаю, через что вам пришлось пройти — и что вы переживаете сейчас…

— Я справлюсь, — ответила она, но как-то без особого убеждения.

— По-моему, вряд ли Дани… исчез намеренно, — сказал он, тут же испугавшись, что делает слишком поспешный вывод.

— Вы в самом деле так думаете? — Она не сводила с него жадного взгляда. Ей очень хотелось поверить.

— М-да… маловероятно. Что-то не сходится.

— Спасибо! — сказала она. Руки расслабились, плечи опустились, как будто с них сняли огромный груз. А по лицу побежали слезы.

Она сбегала в спальню за носовыми платками, вернулась и поделилась с ним своими опасениями. Она боится, что Дани сбежал из-за нее. Она такая… перфекционистка, все время хочет добиться успеха, много думает о своей работе. Год в самом деле выдался трудным, ей пришлось много работать, часто засиживаться допоздна, она часто им пренебрегала, как духовно, так и физически… И с деньгами была скуповата. После того как Дани пропал, она уже тысячу раз пожалела, что не дала ему обустроить домашний бар, не дала поставить в его «ауди» современную стереосистему. Ведь он, при его работе, буквально жил в машине. Таня говорила и плакала; она шмыгала носом, сморкалась в бумажный платок и, сминая один платок за другим, складывала их ровным рядком рядом с ноутбуком.

Яуберт повторил, что все понимает и считает, что ей не нужно из-за этого беспокоиться. Потом описал ей другие варианты — в том порядке, в каком они пришли ему в голову у клуба. Он предупредил, что это всего лишь версии, догадки. Возможно, на стоянке у спортивного клуба что-то произошло после того, как Дани вышел из машины, но до того, как он успел достать из салона сумку. А может, наоборот, после того, как он позанимался и бросил сумку на заднее сиденье… Возможно, именно в тот вечер электронная система учета дала сбой.