— Она была тяжелая?

— Дядюшка, что она сделала?

— Долго рассказывать, Лоуренс. Когда я все выясню, я тебе расскажу. Так сумка была тяжелая?

— Не знаю, дядюшка, она сама погрузила багаж и выгрузила его. Когда я предложил помочь, она сказала, что она сильная девушка.

— У тебя есть номер ее телефона? — спросил я на всякий случай.

Он снова замялся:

— Дядюшка…

— Я не скажу, откуда он у меня! — Я стал рыться в ящике кухонного стола в поисках бумаги и ручки.

Он продиктовал номер. Я велел повторить. Потом он спросил:

— И все-таки, дядюшка, объясните… что случилось?

— Лоуренс, я и правда пока ничего не знаю. Но обязательно выясню. Большое тебе спасибо. Обещаю, я тебя не выдам.

— Спасибо! — с облегчением ответил он. Потом: — Ой, чуть не забыл. Она просила кое-что передать вам…

— Что?

— Сказала: «Если Леммер будет что-то искать, передай, что это взяла я».

Я набрал номер Флеа на своем мобильнике.

«Набранный вами номер не существует»…

Я не слишком удивился.

«Если Леммер будет что-то искать, передай, что это взяла я». Послание вполне недвусмысленное. Читай: «Оставь меня в покое, иначе…»

Такой возможностью надо воспользоваться.

Когда я снова лег, то задумался, есть ли у нее на самом деле совесть. Она все время дурачила Лоуренса. Нападение бандитов сыграло ей на руку.

Известно ли ей, что человек, который смотрел смерти в лицо, гораздо более падок на плотские искушения?

Я найду ее.

38

Тропление требует полной сосредоточенности и в то же время переключения внимания между следом и более широким окружением.

Настольная книга следопыта.

Основные правила тропления

Лоттер приземлился в двадцать семь минут десятого, подрулил к моему «рейнджеру», открыл купол и крикнул:

— Как делишки, Леммер? Неплохо я уложился, а? Боже, что у вас с лицом?

— Ударился о дверь.

— Ну да, ну да, а о существовании дверных ручек вам неизвестно…

Я решил довериться своему чутью насчет Лоттера. Рассказал о нашей поездке с носорогами, ничего не выпуская, даже своих подозрений насчет того, что и он тоже в чем-то замешан, и сомнений в искренности Дидерика. Он размышлял над моим рассказом не одну минуту, а потом расхохотался, сначала недоверчиво, потом сочувственно.

— Теперь все понятно! — сказал он.

— Что?

— Почему Дидерик был такой кислый вчера ночью. Когда я позвонил ему удостовериться, что он оплатит сегодняшний полет, он сказал: «Наверное, придется».

— Когда он позвонил и попросил забрать меня в прошлый раз?

— В прошлую пятницу, после обеда. Но вообще для него звонить в последнюю минуту нормально, он всегда спешит и опаздывает.

— Что он сказал?

— Что хочет послать кого-нибудь сопровождать грузовик с животными. Не знал, то ли сам поедет, то ли наймет кого-нибудь другого.

Значит, хоть в одном Дидерик не солгал. Что он скрывает? А он ведь точно что-то скрывает!

— Вы говорили, что раньше возили его в Мозамбик.

— Да.

— Что он там делал?

— Слушайте, вы ведь уже наверняка поняли, что Дидерик любит потрепаться. Обожает намекать и преувеличивать. Тогда, перед Мозамбиком, он только и сказал: «Лоттер, на кону большие деньги, жаль, не могу рассказать больше». Принимайте его таким, какой он есть. С ним не соскучишься, он обаятельный, хоть так и норовит обжулить. Первый раз, когда я его возил, он мне не заплатил. По телефону — само очарование. «Неужели деньги до сих пор не пришли?» И так продолжалось три месяца. До следующего раза, когда ему снова понадобилось куда-то слетать. Тогда уж я сказал: «Не обижайтесь, но для вас никаких услуг в кредит не будет, пока вы не заплатите за прошлый раз». Он засмеялся и ответил: «Конечно, Лоттер!» Больше у нас с ним никаких неприятностей не было. Ну а чем он занимается, когда выходит из моего самолета, — это его дело. Но он знает: я летаю по законам.

— Неужели вы никогда не интересовались, чем он занимается?

— Конечно, интересовался. У нас с ним даже шутка такая появилась. Когда он звонит и говорит, что хочет куда-нибудь слетать, я спрашиваю: «Кого надуваем в этот раз?» И он отвечает: «Лоттер, вы же знаете, дураки появляются на свет каждую минуту». Ну а чем он занимается на самом деле, мне все равно.

— Зато мне не все равно, — возразил я.

— Вижу.

Посадочная полоса на ферме Сванепулов оказалась широким, прямым участком земли в километре от их дома.

Прежде чем без труда посадить самолет, Лоттер пролетел низко над крышей дома. Когда через минуту после посадки за нами приехал Сванни в «лендкрузере», Лоттер деловито привязывал самолет канатами к колышкам. Сванни восхитился самолетом.

— Господи, какая красивая штучка!

— Американская, — сказал я. — Сконструирована самим ван Гринсвеном!

— В самом деле? — удивился Сванни. — Дядюшка, что у вас с лицом?

— На дверь наткнулся, — ответил Лоттер, с заговорщическим видом постукивая себя пальцем по крылу носа.

— На настоящую?

— На настоящую. — Лоттер явно наслаждался жизнью. — В Кару приходится особенно следить за тем, чтобы не натыкаться на двери. Столкновение может оказаться роковым.

Сванни покосился на меня, ища намека на то, что Лоттер его дурачит. Я отвернулся. Он сдался:

— Дядюшка, мамаша приглашает вас пообедать с нами. Как поживают носороги? Что поделывает Флеа — то есть Корнел? Когда она приедет к нам в гости? Вы благополучно добрались до Кару?

— Носороги чувствуют себя прекрасно, — сказал я. — Ну а насчет Флеа… Когда я ее увижу, непременно у нее спрошу.

«Мамашу» звали Лолли, и она не соответствовала грубоватой простоте мужчин Сванепулов. Хозяйка дома оказалась стройной, величавой женщиной, не красавицей в общепринятом смысле слова, но вполне ухоженной. В ее глазах плясали веселые огоньки; судя по всему, она была вполне довольна собой и своей жизнью. Обстановка фермерского дома оказалась для меня полной неожиданностью. Я ожидал увидеть охотничьи трофеи и вышитые салфеточки, а нашел старинную, изящную деревянную мебель, восточные ковры на деревянных, покрытых лаком полах, настоящие картины, а не репродукции на стенах и большой стеллаж, уставленный книгами в твердых переплетах. И на папашу Виккуса присутствие жены явно оказывало положительное влияние — он превратился в живое воплощение гостеприимного хозяина. Предлагал напитки, поддерживал светскую беседу. Перед едой произнес короткую молитву. Посреди стола красовался пирог с курицей под золотистой корочкой. Лолли сняла крышки с других блюд: сладкая тыква, горячая зеленая фасоль, печеная картошка, рис.