— Зови меня Фрэнк. У нас в спецоперациях «сэры» не приняты. Я уже давненько к тебе приглядываюсь, Стивен. Много хорошего о тебе слышал.
Он сумел сдержать и румянец, и любопытство.
— Спасибо. Весьма приятно.
Малыш начинал мне нравиться.
— Прогуляемся? — предложил я и направился в сад — из здания могли выйти другие стажеры и другие ребята из убойного. — Стивен, ты стал детективом три месяца назад, верно?
Он шагал как подросток — длинно и чуть пружиня от переизбытка энергии.
— Именно так.
— Молодец. По-моему, ты не похож на человека, собравшегося всю карьеру проторчать в общем отделе, хватаясь каждую неделю за все, что прикажет детектив отдела. У тебя для этого слишком большой потенциал, рано или поздно захочется вести собственное расследование. Угадал?
— Да, план таков.
— И в какой отдел ты нацелился?
На сей раз легкий румянец все-таки появился.
— Убойный или спецопераций.
— У тебя есть вкус, — улыбнулся я. — Значит, расследование убийства — исполнение желаний, а? Ну как, нравится?
— Я многому учусь, — осторожно ответил Стивен.
— Учишься, как же! Снайпер Кеннеди помыкает тобой, как дрессированным шимпанзе. Что он велит делать — варить кофе, забирать вещи из химчистки или носки штопать?
Уголок рта Стивена непроизвольно дернулся.
— Я перепечатываю свидетельские показания.
— Какая прелесть. Сколько слов в минуту делаешь?
— Я не против, — запротестовал он, доблестно пытаясь отыскать правильные слова. — Ну, то есть, я же новичок, понимаете? Все остальные уже по нескольку лет отработали. А кому-то нужно…
— Стивен, остынь. Это не проверка. Ты тратишь время и силы на секретарскую работу. Ты это понимаешь, я это понимаю, и Снайпер тоже это поймет, если соизволит потратить десять минут на чтение твоего личного дела.
Я показал на скамейку — под фонарем, чтобы видеть лицо Стивена, и подальше от главных выходов.
— Присядем.
Стивен свалил рюкзак и шлем на землю и сел. Несмотря на мою лесть, его взгляд оставался настороженным — еще один хороший знак.
— Мы оба люди занятые, так что перейду прямо к делу, — заявил я. — Мне было бы интересно знать о ходе этого расследования. С твоей точки зрения, а не с точки зрения детектива Кеннеди — ведь мы оба понимаем, чего стоит его версия. К черту дипломатию — наш разговор строго конфиденциальный, один на один.
Напряженная работа мозга на лице Стивена не отражалась — с таким хорошо в покер играть, — и я не мог понять, к чему он склоняется.
— Знать о ходе расследования… — протянул он. — Что именно вы имеете в виду?
— Ну, будем встречаться время от времени, я тебя пивом угощу, а ты мне расскажешь, над чем работаешь, что думаешь по этому поводу, как бы ты поступил, будь ты начальником. Я составляю мнение о твоей работе. Устраивает?
Стивен подобрал со скамейки жухлый листок и принялся аккуратно складывать его вдоль прожилок.
— Можно говорить прямо? Как будто мы не на работе. Как мужчина с мужчиной.
— Мы и есть не на работе, дружище Стивен. — Я развел руками. — Ты не заметил?
— Я имел в виду…
— Понимаю. Расслабься, приятель, говори, что в голову придет. И никаких последствий.
Он оторвался от листа и спокойно взглянул на меня серыми умными глазами.
— Поговаривают, у вас личный интерес в этом деле. Теперь даже двойной.
— Вряд ли это государственная тайна. И что?
— По-моему, вы хотите, чтобы я шпионил за ходом расследования и докладывал вам.
— Можешь и так смотреть на это, если угодно, — радостно согласился я.
— Я не в восторге от того, как это звучит.
— Интересно. — Я достал сигареты. — Куришь?
— Нет, спасибо.
Не такой уж он зеленый, как я счел по документам. Как бы ни хотелось ему быть у меня на хорошем счету, он не собирался становиться шавкой. В другой ситуации я одобрил бы это, но в данную минуту мне было не до деликатного топтания вокруг да около. Я закурил и начал пускать колечки прямо в мутный желтый свет фонаря.
— Стивен, ты подумай хорошенько. Как я понимаю, тебя беспокоят три аспекта: объем работы, этика и возможные последствия — не обязательно в таком порядке. Так?
— Более или менее.
— Начнем с объема работы. Я не собираюсь спрашивать подробного ежедневного отчета обо всем, что происходит в стенах отдела. Я буду задавать только конкретные вопросы, на которые ты сможешь ответить, потратив минимум времени и сил. Будем встречаться два-три раза в неделю — не больше чем минут на пятнадцать, если у тебя есть еще чем заняться; плюс полчаса на подготовку перед каждой встречей. Такое тебе по силам — конечно, пока теоретически?
Стивен кивнул.
— Дело даже не в том, есть ли еще чем заняться…
— Молодец. Дальше — возможные последствия. Да, детектив Кеннеди скорее всего закатит невиданную истерику, если узнает, что мы разговаривали, но знать ему незачем. Думаю, тебе понятно, что я никогда и ни за что не проболтаюсь. А ты?
— Я не стукач.
— Я и не думал. Другими словами, риск того, что детектив Кеннеди поймает тебя и поставит в угол, минимален. Кстати, это не единственное возможное последствие. Вариантов масса.
— Например? — не выдержал Стивен.
— Я ведь не лапшу на уши вешал, говоря о твоем потенциале. Дело завершится, и тебя в тот же момент вернут в резерв. Ждешь с нетерпением?
— По-другому в отдел не попадешь. — Стивен пожал плечами. — Никуда не денешься.
— Заниматься угонами машин и разбитыми окнами — и ждать, когда кто-нибудь вроде Снайпера Кеннеди свистнет, чтобы пару недель подносить ему бутерброды. Да, никуда не денешься, но некоторые занимаются этим год, а некоторые — двадцать. Будь у тебя выбор, когда ты лично хотел бы перебраться оттуда в серьезный отдел?
— Чем раньше, тем лучше, разумеется.
— Ответ правильный. Между прочим, я действительно буду анализировать твою работу. Если в моем отделе появляется местечко, я вспоминаю о тех, кто поработал на меня. А вот за моего приятеля Снайпера я не поручусь. Скажи честно, он помнит, как тебя зовут?
Стивен промолчал.
— Что и требовалось доказать, — продолжил я. — Пожалуй, достаточно о возможных последствиях, перейдем к вопросу этики. Я прошу тебя о том, из-за чего может пострадать ход расследования?
— Пока — нет.
— Верно, не прошу и просить не собираюсь. В любой момент, как только почувствуешь, что наши отношения влияют на твою способность полностью отдаться твоему официальному заданию, просто скажи мне — и больше меня не увидишь. Даю слово. — Всегда надо оставлять человеку запасной выход, которым он никогда не сможет воспользоваться. — Так справедливо?