– Простите, я такая ужасная дура! Конечно, уже добрый день!
– Че? – не включился охранник.
– Ну как же! Вы мне не ответили, потому что уже не утро, а день! – пояснила Даф.
Охранника это не впечатлило.
– Да плевать мне, что день! Хоть вечер.
Видя, что и здесь она зашла в тупик, Даф поспешно принялась искать другую тему для разговора.
– Меня, знаете, один вопрос давно интересует. Можно задать?
– Ну! – сказал охранник.
Даф торопливо принялась придумывать вопрос.
– Э-э... Вам не обидно, когда кого-то зовут точно так же, как вас? – проникновенно спросила Дафна.
– Че-е-его?
Даф стала пояснять.
– Ну, скажем, вас зовут «Максим». И вот вы идете, а за вашей спиной кто-то орет: «Макс, Макс!» Вы оборачиваетесь, думаете, мол, кому это я нужен, и вдруг понимаете, что зовут-то вовсе и не вас, а какого-то малыша, который пока что с горшком в одном комплекте продается. Что вы испытываете в этот момент? Нет ли у вас ощущения, некоторой сущностной вторичности, если вы понимаете, о чем я.
Охранник засопел, потерявшись в потоке слов.
– Я не Максим! Я Миша. Топай отсюда, девочка! – сказал он.
Даф обрадовалась. Все-таки как-никак связная речь. Контакт налажен.
Охранник тем временем смотрел на Даф взглядом, в котором определенно прослеживалась нить какой-то мысли.
– Слышь, ты, я не понял: чего ты мутишь? Че те на? – спросил он.
– Мне надо на территорию. Всего лишь.
– Не пущу! Топай отсюда! По-хорошему сказано!
Дафна вздохнула. Она уже начинала терять терпение, и это ее удручало.
– Послушайте, уважаемый! Вы подтверждаете, что я исчерпала запас вежливости и уговоров? – спросила она.
Охранник заинтересовался. Даже склонил голову набок. Ему явно было интересно, что последует дальше.
– Ага, подтверждаю, – сказал охранник.
– И подтверждаете, что нормальных слов вы не понимаете?
– Подтверждаю! – охранник лениво шагнул к Даф.
Дафна отскочила и торопливо потерла перстень джинна. Охранник наблюдал за ее движениями с любопытством.
– Красивое колечко! Какая проба? Пятьсот восемьдесят пятая? – спросил он.
Ласковый влажный туман обвил его, начиная с ног, как удав обвивает свою жертву. Охранник испуганно скосил глаза и увидел красивую женщину с миндалевидными глазами, сквозь которую бесцеремонно просвечивал бетонный забор.
– Мама! – тихо выдохнул охранник.
Щепетильная Гюльнара обиделась.
– Какая я тебе мама, муж козы? Ты бы еще бабушкой меня назвал! – сказала она, ленивым прикосновением извилистого ногтя замораживая охраннику рот. – В чем дело, блондинка? Сложности? – спросила Гюльнара у Даф.
– Меня не пускают, – пожаловалась та.
Гюльнара зацокала языком, вскинув к небу руки.
– Какой кошмар! Блондинку и не пускают!.. Как ты посмел не пустить блондинку, неверный? Не пускать можно брюнеток! Ох уж эти опасненькие шустренькие брюнеточки! Все разнюхают. Блондинок же пускают всегда. Они все равно ничего не запомнят.
– Гюльнара! – сказала Даф с укором.
– Что Гюльнара? Согласна, бывают шпионящие блондинки из перекрашенных брюнеток. Этих опять же ты можешь не пускать и будешь кругом прав, – рассуждала джинша, нежно скользя ногтем по перекошенному рту охранника. – Ну-с, так какое наказание мы изберем для неверного? Сразу казним или помучаем? Ну там кожу сдерем, чтобы было немного бо-бо. Мне больше нравится вариант два.
– М-м-м! – замычал охранник, делая безуспешную попытку вырваться. Ему в равной степени не нравились оба варианта.
– Не надо! Не смей! Просто убери его куда-нибудь и все! – приказала Дафна.
На всякий случай, чтобы Гюльнара не упрямилась, она потерла перстень. Джинша хмыкнула и щелкнула пальцами. Охранник исчез.
– Где он? Он жив? – забеспокоилась Дафна.
Выражение лица Гюльнары ей совсем не нравилось.
– Вполне. Из Таджикистана он как-нибудь доедет. Теплый климат, гостеприимный народ, чудесные, разве что немного упрямые ослики, – ехидным голосом сказала Гюльнара.
– Но я не просила отсылать его в Таджикистан!
– Но ты этого и не запрещала! Практикум по общению с джиннами. Если хочешь, чтобы джинн все сделал правильно, всегда точно называй место. В сущности, я могла забросить его и в океан, и в жерло вулкана. И в том, и в другом случае это отвечало бы условию: «куда-нибудь», – нравоучительно сказала Гюльнара.
Неожиданно ангар, чья блестящая крыша была видна от ворот, окутался потрескивающим фиолетовым сиянием. Дафна и джинша заметили это почти одновременно. Дафна метнулась к ангару, однако Гюльнара успела перехватить ее.
– Ты что, ослепла? Не суйся! Там кто-то кого-то убивает...
– Знаю! Отпусти!
Гюльнара облизала губы. Язык у нее был оранжевый.
– Ты уверена, что тебе туда надо, блондинка? Чем ты будешь сражаться: визгом? Или предпочитаешь царапаться и кусаться?
Дафна не слушала. Рвалась. Она уже понимала, что там внутри – Меф и Эссиорх. И оба, возможно, на волоске от смерти.
– Отпусти! Я должна быть там!!! Я приказываю! Я твоя хозяйка!
Джинша неохотно уступила. Должно быть, ей пришло в голову, что ее хозяйкой Дафна будет лишь до тех пор, пока она, Даф, жива.
– Ну визгом так визгом! В крайнем случае можешь прицельно плеваться ядом. Правда, у блондинок он слабенький, если они, опять же, не перекрашенные брюнетки.
Подбежав к фиолетовой завесе, Даф остановилась. Ей пришло в голову, что теперь, когда она лишена дара, темная магия распылит ее в момент, когда она попытается пробежать сквозь нее. Гюльнара, знавшая это не хуже Даф, усмехнулась. Она скользнула за трепещущий занавес и остановилась. Джинша стояла точно под водопадом фиолетового сияния. Струи магии облегали ее, однако внутрь джинши не проникали.
– Тебе придется пройти сквозь меня, блондинка! Только сделай это побыстрее... Уважающие себя джинны терпеть не могут, когда сквозь них шастают, – сказала Гюльнара.
Не заставляя себя уговаривать, Даф решительно скользнула сквозь джиншу. Внутри Гюльнара была безумно холодная. Дафне показалось, будто она нырнула в прорубь. У нее даже дыхание перехватило. Ничего себе пылкая восточная натура! Да у Дафны зрачки едва не замерзли!