Ингуль даже не обернулся, будто и не услышал его.
А Пнен коротко гавкнул:
– Заткнись!
Ур-Урдон-Уон скорчил презрительную физиономию, но ввязываться в перепалку не стал.
– Странно, как все здесь выглядит, – сказал, глядя по сторонам, Брейгель. – Совсем не так, как в прошлый раз.
– Прошлый раз? – усмехнулся Орсон. – Это могло быть тысячу лет назад.
– Вряд ли, – с сомнением покачал головой Брейгель. – Этот здоровяк узнал жетон и поддельный пакаль.
– Быть может, за прошедшие столетия эти вещи превратились для местных жителей в святыни. Что-то вроде Святого Грааля, поиски которого они вели непрестанно.
– Нет, – немного подумав, снова отрицательно мотнул головой стрелок. – В прошлый раз бомжи были одеты примерно так же, как и сейчас.
– То бишь кто во что горазд, – уточнил Орсон. – Возможно, они консерваторы в том, что касается моды.
– И среди них нет женщин!
– А вот это уже весомый аргумент. Но, быть может, они прячут своих женщин?
– У тебя, Док, на все готов ответ, – хмыкнул Брейгель.
– Я всего лишь стараюсь критически мыслить, – скромно улыбнулся Орсон. – Хотя насчет тысячи лет – это я пошутил. Время тут действительно выкидывает коленца, но, полагаю, не настолько радикальные. Скорее всего, мир остался тем же, что и прежде, но наше восприятие его сделалось другим, потому что изменились какие-то физические параметры. Видишь горизонт?
– Вижу.
– Ну, и как тебе?
– Мы как будто на дне гигантской сковородки.
– Думаешь, на самом деле такое может быть?
– Не знаю. Док-Вик, ты что скажешь насчет поднятого вверх горизонта?
– Скорее всего, Крис прав, – ответил Осипов. – Это какая-то оптическая иллюзия.
– А не может оказаться так, что и сам этот мир иллюзорен? – подумав, спросил Камохин. – И его обитатели – тоже плод нашего воображения? Что, если мы находимся под воздействием какого-то галлюциногена?
– И кто же нас им угостил? – поинтересовался Брейгель.
– А ты не обратил внимания на то, что чем дальше в глубь свалки мы заходим, тем все более нереальной становится картина вокруг?
– Возможно. И что это значит?
– Может быть, где-то на свалке находится источник некого сильного галлюциногенного средства, которое мы вдыхаем. Чем ближе мы к нему – тем сильнее воздействие. Док, такое ведь может быть?
– Чисто теоретически, если бы речь шла об одном человеке, тогда – конечно, – кивнул Орсон. – Но четверо не могут видеть одинаковые, синхронизированные во времени и пространстве галлюцинации.
– А что, если это гипноз? Если кто-то внушает нам эти видения?
– Почему тебе так хочется, чтобы все это оказалось ненастоящим? – непонимающе посмотрел на приятеля Брейгель.
– Я всего лишь хочу рассмотреть все возможные варианты, – объяснил Камохин.
По пути им встречались другие бомжи. Одеты они были столь же причудливо, как и те, что сопровождали квестеров. И вооружены самым разнообразным холодным оружием. Один крутил в руке кинжал. Другой лениво поигрывал нунчаками. Бомжи с любопытством рассматривали чужаков, но никто не совершал никаких агрессивных выпадов. Их как будто даже не смущало то, что трое их соплеменников шли со связанными руками. Должно быть, авторитет старика, возглавлявшего шествие, был для них непререкаем. У них даже мысли не возникало, что он может сделать что-то не так.
– Такое впечатление, будто им нечем заняться, – сказал Осипов.
– Точно, – кивнул Брейгель. – Слоняются без дела.
– А чем можно заниматься на свалке?
– А чем они вообще занимаются?
– Сначала скажи мне, кто они такие?
– А черт их знает.
– И откуда они тут взялись?
– Ну, это-то как раз понятно! Во всем виноват разлом!
– Уверен?
– У тебя есть сомнения?
– Не знаю, – задумчиво покачал головой Осипов. – Честное слово, не знаю.
– Если в Гватемальской зоне на Землю через разлом попала стая летучих тварей, которых местные приняли за чупакабр, так почему же здесь, в аномальной зоне, не могло обосноваться пришлое племя дикарей?
Осипов внимательно посмотрел на двух бомжей, мимо которых они как раз следовали. Первый был одет в ярко-красный мундир с золотыми пуговицами и рядом медалей. На голове у него была шляпа, напоминающая треуголку. А в руках – копье с конским хвостом у острия. Хотя, конечно, хвост мог быть вовсе и не конским – просто похож. Второй сидел на корточках, держа на коленях длинную, плоскую, гладко оструганную палку с острыми металлическими пластинами, вбитыми в нее с обоих концов. Из одежды на нем была лишь набедренная повязка и несколько ниток разноцветных бус, обернутых вокруг шеи. Его черные волосы были заплетены в тугую косу, она свешивалась через плечо и доставала до самого пояса. Тело и лицо покрывала частая сетка причудливых татуировок.
– Да не похожи они на дикарей, – задумчиво цокнул языком Осипов. – Такое впечатление, что, в отличие от нас, они-то как раз отлично понимают, что происходит.
– И поэтому ничего не делают?
– Возможно.
– Глупо как-то.
– Они все чего-то ждут.
– Все равно глупо.
Шагавший впереди процессии Ингуль обернулся и пару раз негромко гавкнул, указывая палкой вперед. Там, среди мусорных куч, виднелось нечто похожее на школьный класс под открытым небом. Пара сломанных парт, три письменных стола, один большой круглый обеденный стол, два конторских столика с плоскими столешницами без ящиков, на тонких изогнутых ножках. Все это, по всей видимости, было найдено среди мусора и приведено в более или менее пристойный вид. Там же стояло несколько колченогих стульев, с полдюжины табуретов и несколько ящиков, которые, по всей видимости, также использовались для сидения.
Лавируя меж поломанной мебели, старик подвел чужаков к большому белому шкафу с множеством разноцветных кнопок на лицевой створке. Остановившись возле шкафа, Ингуль посмотрел на Осипова и сделал приглашающий жест рукой. Как будто хотел, чтобы квестер открыл шкаф и посмотрел, что там внутри. Ручки на дверце шкафа не было, поэтому Осипов попытался открыть его, подцепив дверцу сбоку.
Ингуль недовольно гавкнул и погрозил квестеру палкой.
– Я не понимаю, – развел руками квестер.
Ингуль пальцем указал на узкую щель в левом верхнем углу лицевой панели.
– По-моему, он хочет, чтобы ты вставил туда жетон, – сказал Орсон.
Осипов достал из кармана жетон с дырочками и показал его старику.
Ингуль утвердительно наклонил голову.