— А они на чьей стороне? — спросила Джилл.
— Хороший вопрос, — сказал я. — Я рассматриваю эту встречу как матч между двумя командами: ангелов и демонов. Кое-кто до сих пор не определился с выбором, поэтому возможны переходы отдельных игроков из одной команды в другую. Но капитан демонов Тед Нэш никогда не перейдет на сторону ангелов. Все остальные с нетерпением ждут начала этой встречи, чтобы посмотреть, чем закончится матч.
— А кто капитан ангелов?
— Я.
Она улыбнулась и сказала:
— В таком случае я буду играть за вашу команду. Ваша жена, разумеется, тоже.
— Разумеется, — подтвердил я. — Я также предложил, чтобы на встрече присутствовал представитель генерального прокурора, который будет выступать в роли судьи. Продолжая аналогию, добавлю, что на этой встрече будет много зрителей. Это, однако, не означает, что они не захотят принять участие в игре. — Посмотрев на нее, я осторожно произнес: — Как вы понимаете, мячом в этой игре будет ваша видеопленка.
Несколько секунд она хранила молчание, потом сказала:
— До сих пор не могу понять, в чем проблема. Самолет был сбит, и люди, забравшие у меня стертую пленку и потом ее восстановившие, не могут об этом не знать. Кому нужно держать эти сведения в секрете? И зачем?
— Этого я не знаю.
— Мы узнаем об этом завтра?
— Мне неизвестно, почему так случилось, но не это главное. Нам никогда не скажут, кто за всем этим стоял. Но сейчас все это не столь важно — почему или кто. Самое главное, чтобы ваша пленка, ваши показания и показания Бада стали достоянием гласности. Все остальное так или иначе само собой выплывет на поверхность.
Она кивнула, но потом спросила:
— Они наверняка используют Бада, не так ли?
— Они сделают так, как захотят, а Бад сделает все, что они скажут.
— А как же с обещанием не упоминать наши фамилии в случае, если мы ответим на все их вопросы, которое нам было дано пять лет назад?
— С тех пор многое изменилось, — сказал я. — Но вам не стоит беспокоиться о Баде — он ведь о вас не беспокоится.
— Я знаю.
— Не чувствуйте себя виноватой и не смущайтесь, когда завтра с ним встретитесь. Чтобы победить в этой игре, необходимо сохранить бойцовский дух.
Она перевела взгляд на свои ноги, лежавшие на диванной подушке, и спросила:
— Вы покажете завтра видеозапись?
— Возможно, но ни вам, ни Баду не обязательно при этом присутствовать.
Она кивнула.
Я добавил:
— Эта встреча состоится в публичном месте — в «Уорлд-баре» Всемирного торгового центра. Оттуда мы, возможно, перейдем в офис Северной башни, чтобы увидеть запись. — Я внимательно на нее посмотрел. Эта женщина все отлично понимала, но развод, необходимость предстать перед публикой и многое другое казались ей пока чистой воды абстракцией. Когда же дело дойдет до конкретных вещей — поездки в «Уорлд-бар», встречи с другой стороной, взаимных представлений, обсуждения определенных вопросов и тому подобного, — ей придется основательно поволноваться. — Поначалу вам, возможно, будет очень тяжело, но не забывайте, что правда на нашей стороне и после этой встречи добро обязательно победит зло.
— Я знаю.
— Вам нужно иметь в виду кое-что еще. Скажу прямо: встреча, которая состоится завтра, может представлять немалую опасность для всех нас.
Она молча подняла на меня глаза.
Я пояснил:
— Эти люди загнаны в угол, а потому готовы на все, лишь бы не допустить огласки. Самое удобное время для того, чтобы заткнуть нам глотки, — завтра. Мы можем стать жертвами провокации или даже подвергнуться нападению до начала встречи, во время нее или после ее окончания. Это понятно?
Она кивнула.
— Я, конечно, предприму кое-какие меры предосторожности, но предупреждаю, что нужно быть готовыми ко всему. Будьте начеку, держитесь поближе ко мне, Кейт или Дому Фанелли. Даже в туалет без Кейт не ходите. Вам все ясно?
— Абсолютно… — Она посмотрела на меня и спросила: — Но почему мы не можем привлечь средства массовой информации?
— Послезавтра журналисты сами начнут нам названивать. Но сейчас… Видите ли, в моей работе есть одно неписаное правило: ни в коем случае не обращаться к журналистам. В том учреждении, где я работаю, такого еще ни разу не случалось. — Я улыбнулся. — Для нас это хуже, чем предательство или участие в заговоре.
— Но…
— Прошу вас, доверьтесь мне. К концу недели к вашим услугам будут все средства массовой информации. Репортеры будут ходить за вами толпой, и вы не отвяжетесь от них до конца жизни.
— Хорошо, я вам верю.
— Завтра или послезавтра Кейт ознакомит вас с программой защиты свидетелей, а также возможностью смены имени и фамилии, если, конечно, у вас возникнет такое желание.
Я встал со стула и сказал:
— Мне необходимо сделать один звонок. От вас у меня секретов нет, так что не уходите.
Я включил мобильник и набрал номер.
— Это мой босс Джек Кениг, — пояснил я Джилл.
Кениг взял трубку.
— Кори?
— Я вернулся.
— Гм… И как вы себя чувствуете? Как вам понравился Йемен?
— Это неописуемо, Джек. Хотел поблагодарить вас за предоставленную мне возможность посетить эту страну.
— Что ж, я рад, что вы вернулись. Слышал, вы неплохо там поработали.
— В таком случае вас неверно информировали. Хорошая работа там не поощряется.
Кениг произнес:
— Я не привык к таким откровениям.
— И это очень плохо, Джек. Если мы будем до конца откровенны друг с другом, тогда, возможно, нам удастся решить многие наши проблемы.
— Все мы работаем в меру наших способностей и делаем то, что можем.
— Нет, не делаем. Впрочем, я звоню вам совсем подругой причине.
— По какой же?
— Вы в последнее время слышали что-нибудь о Теде Нэше?
— Нет… Я… Признаться, я не понимаю, о чем вы говорите. Ведь Тед Нэш умер.
— Ничего подобного — и вам это известно.
В трубке повисло молчание, потом Кениг спросил:
— Где вы сейчас находитесь?
— Джек, не тратьте зря те пять минут, которые я могу посвятить разговору с вами, не опасаясь, что меня засекут. Еще раз прошу вас ответить на мой вопрос: вы получили информацию от Теда Нэша?
— Получил.
— Вы придете?
Он не ответил и сказал:
— Прежде всего мне не нравится ваш тон. Во-вторых, мне кажется, что если раньше ваша карьера была под вопросом, то теперь она закончилась. И в-третьих: я отдал вам официальный приказ…