– Отлично. Надо запастись ручкой.
– Теперь какие планы? – спросила меня Сьюзан.
– Наш общий связной из Хюэ мистер Анх предложил пойти на рынок и пообщаться с несколькими горцами. Он это тебе тоже говорил?
Сьюзан кивнула.
– Значит, это и есть наш план.
– Тебя тревожит судьба этого Анха? – спросила она.
– Да.
– Думаешь, он может расколоться на допросе?
– Все раскалываются.
Сьюзан промолчала.
Мы свернули на улицу на окраине города. Здесь разгуливало довольно много европейцев, так что мы не сильно выделялись среди остальных. Белые были в основном среднего и старшего возраста. И никаких рюкзачников. И то хорошо. Я заметил слева автобусную станцию – каменное строение и перед ним два невероятно раздолбанных автобуса.
Сьюзан покосилась на них и уточнила:
– Почему ты спросил экскурсовода, как доехать до Ханоя?
– Не исключено, что придется тащить свидетеля в столицу. Тогда мотоцикл исключается, если ты пожелаешь трястись у меня за спиной.
Она переменила тему:
– Теперь тебе надо сказать мне название деревни.
Если ей верить, это единственное, чего она не знала. И сообщи я ей, как называется деревня, она больше не будет во мне нуждаться. Но время настало, я ответил:
– Деревня называется Банхин. Где-то в тридцати километрах на север отсюда. Если со мной что-нибудь произойдет, продолжать тебе.
Сьюзан не ответила.
Мы пришли на рынок – мощеные и кое-где крытые длинные ряды прилавков. И пока ходили по проходам, я заметил, что к нам никто не приставал и не навязывал товаров. Я сказал об этом Сьюзан.
– На севере торговцы не такие настырные и агрессивные, – ответила она. – Как деловой человек я нахожу северян бесперспективными.
– Сбросьте наконец личину, мисс Уэбер, – засмеялся я.
– Приходится тренироваться, чтобы быть в форме, когда начну охмурять следующего.
Я окинул взглядом ряды. Здесь висели дикобразы, ласки, красные белки и другая дикая вкуснятина.
– Нам нужна легенда, – сказал я Сьюзан. – Зачем мы едем в Банхин? К родственникам? К другу по переписке? Или подыскиваем место, где обосноваться на пенсии?
– Я позабочусь об этом, – ответила она.
Целую секцию на рынке держали одни горцы, и здесь же располагались их склады.
– Встретимся у восьмого лотка, – прошептала мне она. – Канцтовары и электролампочки.
– Хорошо, буду ждать тебя там, – согласился я. И, уходя, оглянулся через плечо: Сьюзан сидела на одеяле, скрестив ноги, разговаривала с торговкой из горцев, рассматривала женские тряпки и курила. Торговка тоже курила какую-то набитую в трубку мешанину. Может быть, они здесь не такие настырные, потому что из них выбили мозги, подумал я.
Я нашел крытый прилавок, где прямо на земле стояли плетеные корзины с чайными листьями. Продавцы были в основном из одного племени. Они заваривали чай, и за двести донгов, примерно за два цента, я получил чашку отвратительного, но хотя бы горячего напитка. И обрадовался, потому что успел замерзнуть.
Пугающее это было местечко. Все западные люди приходили сюда только организованными группами. В одиночку здесь могли шататься только идиоты.
В чайной зоне появились четверо солдат с автоматами. Они покосились на меня и спросили по чашке чаю.
Солдаты стояли от меня в десяти футах, пили чай, курили и тихо разговаривали. Один из них не сводил с меня глаз. Только этого не хватало!
Если бы не заткнутый за пояс "кольт", я бы не сильно тревожился. Но когда таскаешь на себе оружие, на которое не имеешь права, спрятанный под одеждой пистолет начинает казаться все больше и больше, пока в воображении не вырастает до размеров полевой пушки.
Солдаты допили чай первыми и ушли.
А я стоял и прислушивался к биению своего сердца.
Появилась Сьюзан и поставила на землю пластиковый пакет с цветными тряпками. Она заказала чай, отпила из чашки и довольно проговорила:
– Хорошо.
– Ну, что-нибудь получилось? – спросил я ее.
– Все в порядке. Банхин примерно в тридцати километрах на север отсюда.
– Я это знаю. Как мы туда доберемся?
– Здешние горцы – таи и горные моны живут в северных горах и приходят в Дьенбьенфу со своими товарами. Иногда они едут на пони или на единственном в день автобусе. Самые богатые имеют мотороллеры или мотоциклы.
– Очень интересно. Но мы-то как туда попадем?
– Я как раз к этому перехожу. Я нашла женщину, которая живет неподалеку от Банхин.
– Прекрасно. Она нарисовала карту?
– Нет. Но я выяснила, какого надо придерживаться направления. Беда только в том, что люди ее народа пользуются множеством разных тропинок и часто, сокращая расстояние, идут напрямую. К тому же у горцев акцент сильнее, чем у северных вьетов, и я не поняла половины того, что она говорила по-вьетнамски. Так что картина не очень ясная.
– Возвращайся, пусть она тебе все напишет.
– Пол, они поголовно неграмотные.
– Тогда попроси нарисовать карту.
– Они не понимают принципов картографии. Карта – вещь абстрактная.
– Для тебя или для нее. Но только не для меня.
– Расслабься. Я думаю, что сумею следовать ее указаниям.
Я вспомнил, что советовал мне Анх: ни в коем случае не обращаться к вьетнамцам. Стоит им только что-нибудь заподозрить, и они тут же побегут к копам. А с горцами все в порядке, потому что они ничего не разболтают. Но он забыл упомянуть, что горцы говорят по-другому, пользуются не дорогами, а тропинками, все поголовно безграмотны и в жизни не видели карты. Пустяковые проблемы, но Сьюзан полагала, что знает, как добраться до деревни Банхин.
– А как ты ей объяснила, почему тебе туда надо? – спросил я ее.
– Сказала, что слышала, будто там делают красивые украшения, – ответила Сьюзан. – В общем, дамские дела.
Настала моя очередь закатывать глаза. Но у меня получилось гораздо хуже, и Сьюзан попросту не заметила.
– Женщина упомянула, что Банхин – вьетнамская, а не горская деревня, – продолжала она. – Но это нам, пожалуй, и без того ясно. Она утверждает, что вьетнамцы делают плохие украшения, а чтобы их производили в Банхин, вообще никогда не слыхала.
Сьюзан допила чай, подошла к другому прилавку и купила несколько бутылок воды, рисовые лепешки и бананы. А я искал лоток, где продаются начиненные рубленым мясом маисовые лепешки.
Мы принесли пластиковые пакеты с рынка в наш седьмой блок в мотеле, уложили пожитки в седельные сумки мотоцикла, я вытолкал "БМВ" из комнаты и подвел к двери администрации. Мы выписались и получили обратно наши паспорта и визы. Я сильно надеялся, что мотель еще не отправил факсом их ксерокопии в министерство общественной безопасности, но спрашивать не собирался.