— Какая сейчас обстановка? — спрашивает репортер.
Об обстановке говорил свист пуль, но я был молодой и глупый и ответил:
— Нас накрыл вражеский пулемет.
— Что вы собираетесь делать?
— Оставлю здесь вас с оператором, — говорю, а сам ползком-ползком назад.
Пусть без меня разбираются. Отснятый материал, наверное, до сих пор пылится на какой-нибудь архивной полке в назидание потомкам. Тех двоих ребят я больше не видел.
Людей в ангаре было мало. Эксперты разъехались — кто обратно в Форт-Гиллем, кто к местам новых происшествий. Оставшиеся человек десять заканчивали анализы, строчили отчеты.
Домашняя мебель Энн Кемпбелл стояла на месте, рядом с ее джипом и «БМВ», но служебного кабинета не было. За раскладным столом перед экраном компьютера сидела, зевая Грейс Диксон.
— Я реквизировала ее персональный компьютер. Сортирую файлы, читаю письма, дневник и прочее, но распечаток пока не сделала. Вы получили материал о Ярдли?
— Получил, спасибо.
— Клубнички здесь хоть отбавляй. Право, забавно.
— Примите перед сном прохладный душ для успокоения.
Грейс засмеялась и поерзала полным задом.
— Я просто приклеилась от жары к стулу.
— Где вы сегодня ночуете? — спросила Синтия.
— Есть тут один дом. Дискеты возьму с собой в постель. И никаких мужчин, обещаю... Обнаружила в ее дневнике главного капеллана. Неужели нет ничего святого?
Мне хотелось сказать, что спать с богиней — само по себе священнодействие, но решил, что дамы не оценят афоризма.
— Можете распечатать все записи, где упоминается полковник Уильям Кент?
— Конечно, могу. Мне это имя уже попадалось. Произведу сканирование, и все. Род занятий, должность — на тот случай, если пойдет без имени?
— Начальник военной полиции Форт-Хадли. Друзья зовут его Билл.
— Да, это он, попадался. Распечатать все материалы, где упоминается его имя?
— Все до последнего. Сегодня или завтра рано утром объявятся фэбээровцы. Полиция у входа их не остановит. Как только увидите кого-нибудь, выньте дискету и сделайте вид, будто печатаете отчет. Понятно?
— Понятно. Но вдруг у них есть ордер на обыск?
С военными легче иметь дело, потому что они без разговоров подчиняются приказам. Гражданские же задают лишние вопросы, требуют объяснений.
— Запомните, Грейс, вы печатаете отчет. Спрячьте дискету на себе. Если кому-то вздумается заглянуть вам под юбку, дайте нахалу пощечину.
Она рассмеялась:
— А если нахал хорошенький?
Очевидно, в почтенной даме взыграло либидо.
— Грейс, этот материал не должен видеть никто, кроме нас троих, — вступила в разговор Синтия.
— Хорошо-хорошо.
— Кэл Сивер еще не уехал? — спросил я.
— Нет, прилег вон там, — ответила она, и снова ее пальцы забегали по клавишам.
Я мало знаю о компьютерах и хочу знать еще меньше. Люди, которые работаю с ними, такие, как Грейс, немного чокнутые. Не могут оторваться от экрана, болтают, печатают, что-то бормочут, сыплют проклятиями, радостно вскрикивают и, похоже, способны длительное время обходиться без сна, еды и секса. И уж конечно, без меня. Мы с Синтией не стали беспокоить ее долгими прощаниями.
Я подкатил к рабочему месту Грейс чертежную доску, чтобы входящие не сразу ее увидели, потом разыскал в углу Кэла Сивера. Он спал без задних ног, но я растолкал его. Кэл поднялся, покачиваясь и изумленно озираясь вокруг. Я выждал несколько секунд, чтобы он пришел в себя, и спросил:
— Есть что-нибудь новенькое и любопытное?
— Нет. Приводим материалы в порядок.
— У тебя есть отпечатки пальцев и снимки следов полковника Кента?
— Само собой.
— Нашли его следы на джипе, на сумке Кемпбелл или в уборной?
— Нет. Но на месте происшествия полно отпечатков его обуви.
— Тебе принесли сапоги полковника Мура?
— Да. Я сравнил их с гипсовыми слепками неопознанной обуви. Следы ведут к телу, потом опять к дороге.
— План места происшествия составлен?
— А как же иначе?
Кэл Сивер подошел к передвижному щиту и включил освещение. На нем был пришпилен ватман с планом размером восемь футов на четыре. На плане был виден отрезок дороги, джип, начало смотровых скамеек, а по другую сторону дороги — часть стрельбища со стоячими мишенями и распластанная фигура жертвы, которую художник изобразил бесполой. Следы ног были помечены разноцветными булавками, а внизу листа помещалась легенда, поясняющая принадлежность обуви. Черные булавки обозначали неопознанные или неясные отпечатки. Небольшие стрелки указывали направление следов, в легенде объяснялось также, какой след свежий, какой старый, частично смытый дождем. В тех случаях, когда след накладывался на след, недавний был помечен длинной булавкой. План содержал также другие знаки и заметки, говорящие о желании внести какой-то порядок в неописуемый хаос. Впоследствии план введут в компьютер, и на экране будет более выразительное изображение, причем можно сделать так, что следы будут то появляться, то исчезать, как будто они оставлены человеком-невидимкой. Какие-то следы при желании можно будет временно исключить, другие ввести обратно. Пока же приходилось довольствоваться тем, что есть, и полагаться на опыт Синтии, Кэла Сивера и свой.
— Мы это еще толком не анализировали. Это как бы твоя забота.
— Спасибо, что напомнил.
— Тут надо кое-где навести марафет для ФБР. Слишком много еще неизвестного и вероятного. Кстати, у нас нет твоей обуви.
— Надеюсь, найдешь ее в гостинице.
— Когда задерживают представление доказательств, я становлюсь подозрительным.
— Отцепись, Кэл.
— Хорошо, отцеплюсь... — сказал Кэл и показал на легенду. — Полковник Мур желтого цвета.
— Мне нужен полковник Кент.
— Кент? — удивленно проговорил он после секундной запинки.
— Да, Кент.
На плане полковник Кент был обозначен голубым цветом. Мы стояли, изучая план. В тишине ангара было слышно, как принтеры выдавали бумагу.
— Расскажи, что известно о Кенте.
Из рассказа Кэла следовало, что Кент побывал на месте происшествия не менее трех раз.
— Видишь, вот он идет от шоссе к телу. Останавливается возле нее, приседает или встает на колено. Потом возвращается на дорогу. Он приехал сюда с полицейской Кейси, которая и обнаружила труп... Вот ее следы, она зеленая... Второй раз он, очевидно, был здесь с вами и Синтией, на которой были кроссовки. Синтия обозначена белым. — Кэл не упустил возможности сделать мне втык. — Ты черный. Тут полно черного цвета. Вот когда получу твою обувь, будешь розовой булавкой. Но на данный момент я не отличу тебя от...