— Не надо мне ваших денег.
— Это не все мое и не все твое. А за долги нужно платить. Сделка есть сделка.
Хейли отсчитала ему порядочно бумажек. Стоп, хватит.
— Спасибо, ты действительно мне помог.
— Ничего я не помогал.
Натан упрямо не хотел сдаваться.
«Ну давай! — попытался я телепатнуть. — Надо выбираться из этой ловушки, не то всем конец!»
— Это не настоящая помощь, — сказал Натан. — Но я еще помогу, вот увидите. Чем угодно… только не таким дерьмом.
Хейли потупилась. Она что-то беззвучно бормотала.
«Спасать! Ее нужно срочно спасать!»
Я был в пяти шагах от них. В двух…
Силой воли негритянка подняла глаза, перехватила взгляд Натана.
— Только скажите, что вам нужно, — прошептал он, не замечая, что я прервал миссию по спасению Хейли, изобразив внезапный интерес к выставке-продаже развешанных на стене кружек.
— Мне нужно, чтобы ты вернулся в школу, — ответила Хейли, — но никогда не забывай, что не все делается по звонку. А ты пока такой. Будь хорошим, счастливым и говори правду.
— Я вас когда-нибудь еще увижу?
— Как только пожелаешь. Я всегда буду рядом, — улыбнулась Хейли.
Затем она вывела его на улицу и отпустила.
Когда мы шли к «тойоте» — Хейли и Эрик плечом к плечу — впереди, Зейн — прикрывая наши тылы, — Рассел ухмыльнулся и сказал мне:
— Каждому нужен свой кайф.
Наш девятиэтажный нью-йоркский отель угрюмой дешевкой вклинивался в конгломерат кооперативных зданий стоимостью в миллионы долларов на Двадцать третьей улице, вдалеке от того места, где мы припрятали свою «тойоту». Едва войдя в вестибюль отеля, мы погрузились в облако пыли и табачного дыма. Что-то подсказало мне, что мы не первая команда отчаявшихся душ, которая ищет здесь пристанища, оказавшись в затруднительном положении.
Когда мы поднимались по лестнице, Зейн шепнул:
— Опасно подниматься одной группой.
— Верно, — ответил я. — Только ведь нам не по своей воле приходится это делать.
Одну из комнат мы превратили в Центр управления операцией. Утреннее солнце пробивалось сквозь жалюзи, которыми мы закрыли грязное окно.
Мы распределили свою «наркоту», произвели учет вещей и составили матрицы.
Распределить «наркоту» — было первым и едва ли не главнейшим занятием.
Работать приходилось по памяти: Зейн и Хейли рассортировали семьдесят девять таблеток на четыре группы — антидепрессанты, стимулирующие, седативные, неопознанные.
— А вот эти три маленькие беленькие? — уточнил Рассел. — По-моему, очень похоже на «риталин» — новая разновидность, — быстро вырубает детишек, если разнервничаются.
— Подростки, — сказал Зейн, — вот кто любил резать правду-матку в американском обществе.
— Пока им самим крылья не подрезали, — ответил я.
— Значит, никто не хочет на мою вечеринку? — спросила Хейли.
Мы не стали ее разочаровывать. Это все равно не сработало бы, к тому же ей не так уж было и важно, заботимся мы о ней или нет. Выдумки, которыми мы живем, — личное дело каждого. Или нашего психиатра, а он был распят на проволочной изгороди.
Каждый наугад принял именно такую дозу, какими нас накачивали прежде.
— Интересно, повлияет ли это на обратный отсчет времени? — задумалась Хейли.
— Вся эта доморощенная медицина разве что и может сделать нас не такими резкими, — пожал плечами Зейн. — Всегда выходит, что недооцениваешь то, что имеешь. Черт, а может, эти пилюли даже замаскируют распад личности. Или вызовут новое помешательство, которого не было.
— Получается, нам осталось всего три дня правильно ориентированного безумия, — сказал я. — Надо со всем этим решать, и побыстрее.
Рассел проглотил свою долю пилюль, запив водой из бутылки. Щелкнул неопознанной белой. «Лишнее не помешает».
На инвентаризацию ушло пять минут.
— У нас осталось меньше четырехсот тридцати четырех долларов, — сообщила Хейли. — На это на Манхэттене не очень-то разживешься.
— И у тебя еще наш пистолет, — напомнил я Зейну.
— Да, но с неполной обоймой, — ответил тот. — Нескольких пуль не хватает.
— Без шуток, — сказал я.
Построение матриц — центр и средоточие любого шпионского исследования.
Матрицы — это паутина данных, которые составляют самую суть деятельности умного шпиона, исследования или операции. Обученные аналитики в современном мире покупают компьютеры, чтобы создавать визуальные «карты» известных фактов и обоснованных предположений, карты, которые заполняют мониторы или проецируются на экраны, с целью обнаружения связей, возможных цепочек причин и следствий, персонажей, которые могут являться чем-то большим, чем кажутся, потому что со всех сторон оплетены матричной паутиной.
Но мы были не в современном магазине шпионского оборудования в штаб-квартире ЦРУ. Мы сидели на одном из верхних этажей задрипанного отеля в Нью-Йорке. Ноутбук доктора Ф. был единственным компьютером в нашем распоряжении, а в нем не было предусмотрено устройства для построения матриц. Поэтому нам пришлось делать это дедовским способом.
Рассел раздал всем ручки и картонки, из которых мы вырезали матричные карточки, куда нужно было заносить имена, места, происшествия.
Рассел вписал в свою фиолетовую матричную индексную карточку Боснию, Сербию, полковника Херцгля, свою рок-н-ролльную группу, всех ее членов по именам и даже офицера, который вел его дело.
Зейну досталась красная карточка. Он вписал в нее имя главного сержанта Джодри. Затем приготовил особые карточки для Вьетнама, Лаоса, спецподразделений, спецопераций, Лао, Вьетконга.
У Хейли была желтая. Она перечислила в ней Клэр, Кристофа, Кена, Жанну, русских, Нигерию, Париж и Прагу. Одну карточку она отвела под поставки героина, другую — нефти и третью — плутония. Мы подозревали, что многие из имен, которые нам известны, — ложные: служившие для прикрытия или бывшие рабочими кличками. Но если одну и ту же ложь рассказать двум разным людям, то из нее может сложиться правда.
У Эрика карточки были зеленые. Он перечислил Ирак, Саддама Хуссейна, майора Амана, связи и прикрытия, оружие массового уничтожения. У него получилась самая тонкая пачка.
— Давай, Виктор, — подбадривающе и наставительно сказал мне Зейн. — Придется написать ее имя.
Серебряные, мне достались серебряные карточки. Рассел дал мне ручку. Все наблюдали за мной, выжидая.
Перо дрожало у меня в руке, когда я вывел на серебристой карточке: «Дерия».
— Давай дальше, Виктор, — сказала Хейли.