— Это для всех нас, — прозвучало в ответ.
Стоя на сцене, Рассел выдавал нестройные, фальшивые гитарные переборы.
В замешательстве толпа притихла. Люди шаркали по паркету, надеясь, что парень на сцене наконец уйдет, если они утихомирятся.
И тогда, о тогда Рассел разрушил их упования.
Под нервное, импульсивное бренчание гитары, наклонившись вперед, он огорошил их тем, чего они никогда не слышали: акустическая гитара пулеметными очередями выпаливала в толпу классику Ричарда Томпсона. Начиная с третьей строчки Рассел овладел залом, пальцы его так и летали по струнам, аккомпанируя поэтическому крещендо.
Зейн пробрался к медноволосой управляющей. Я увидел, как она смеется, поднимает левую руку с выставленным указательным пальцем и качает головой в смысле извините.
«Зейн! — подумал я с каким-то счастливым трепетом. — Верняк! Руководи этим прорывом! Не упускай момент».
Рассел в последний раз тронул струны. Отступил от микрофона, чтобы перевести дыхание.
Толпа завопила, захлопала, засвистела.
На другом конце переполненного зала Терри и ее команда стоя аплодировали Расселу.
Рассел еще раз прошелся по струнам. Потом объявил, что сейчас исполнит знакомую всем песню «All For You» группы под названием «Систер Хейзл». Но вместо этого он продолжал перебирать струны, настраивая хор толпы на единый лад, как если бы ожидал, что вот сейчас что-то случится. Я подумал, почему — из всех песен, которые он знал, — Рассел выбрал именно эту.
Терри отбежала от своей группы, промчалась по всему залу, чтобы сунуть наши деньги в карман Зейна, запрыгнула на сцену и схватила микрофон. Рассел улыбнулся ночной темноте, даже не взглянув на Терри, наклонился к своему микрофону, спел первую строчку песни, а потом замолчал, пока Терри, задыхаясь, пела вторую. Затем посмотрел на нее. И Терри поняла, что это идеальная песня для дуэта, в котором каждый из певцов может попеременно напевать строчки о потерянном времени и любви.
Ее группа была уже на сцене: второй гитарист наигрывал что-то, стоя за Расселом, а синтезаторщик передавал Терри гитару, пока ударник разбирался со своими палочками, ища момент для вступления…
И вот наконец все вместе слились в радостной песне — толпа взревела.
Стоявшая сзади барменша завопила:
— Танцуют все!
Эрик рывком бросился в хиппующую толпу, повинуясь ее приказу.
Хейли последовала за ним, выкрикивая команду:
— Оставайся со мной! Слушайся только меня!
И оба принялись энергично отплясывать рок. Эрик волнообразно взмахивал руками, ведь лучшая женщина, которую он когда-нибудь любил, танцевала с ним, вовсе не собираясь умирать.
Двести человек сотрясали танцплощадку. Напротив сцены была звукооператорская — невысокая, лепившаяся к стене площадка с микшером, подсветкой и прочими причиндалами. Звукооператор мотал головой, призывая меня присоединиться к нему: оттуда было лучше видно.
На сцене группа вымучивала концовку «All For You».
Рассел закончил свою партию впечатляющим проигрышем на электрогитаре, которая отошла Кейту Ричардсу как благословенное воспоминание о песне «Роллингов» об удовлетворении соблазнов.
Терри сияющими глазами посмотрела на Рассела. Завитки цвета черного дерева тряслись, ниспадая на лицо и плечи. Она послала воздушный поцелуй мужчине в муаровом кожаном пиджаке, когда они затянули песню о том, что им не удалось.
На танцполе Зейн, Хейли и Эрик отплясывали крутой рок.
Забравшись в звукооператорскую, я окинул взором толпу и увидел, как в двери вошла — точная копия Дерии — женщина, с которой я никогда не встречался, и мир качнулся перед моими глазами.
Сегодня вечером мы были в «Каменном пони», а вовсе не в Куала-Лумпуре, Малайзия, перед одиннадцатым сентября.
Ту женщину звали Кэри, а не Дерия.
Кэри неторопливой походкой вошла в «Каменного пони». По бокам ее шли двое мужчин в длиннополых пальто. Знакомое волшебство окутывало ее от коротко стриженных белокурых волос до продолговатого, как у борзой, лица, от темной куртки до черных туфлей. Затем мисс Космос распахнула куртку, и, заметив кобуру с пистолетом, я окаменел, поняв, что она из Управления. Поняв, что она и ее провожатые — наши идеальные убийцы.
— …Со-бла-зны!.. — пел Рассел со сцены в «Каменном пони».
Терри взмахивала своей черной шевелюрой, мотала из стороны в сторону электрической гитарой, а группа придавала всему происходящему неповторимое роковое звучание.
Кэри и двое ее громил немного помедлили в дверях, дожидаясь, пока их глаза ищеек привыкнут к ослепительному синему свету бара. На обоих киллерах были длиннополые пальто. Одетый в коричневую кожу был плешивым, третьим в команде был «медведь» в щегольском черном фибре.
— Хей, хей, хей! — пел Рассел.
Толпа бушевала под звуки музыки.
Эрик танцевал рок, как и было приказано, очкастый белый пузан, эксцентрично подпрыгивающий и машущий руками над головой, словно руководя небесной механикой. Танец с Хейли привнес долю радости в абсолютное повиновение Эрика. Задание «пасти» его оправдывало присутствие Хейли на танцплощадке, но по ее ухмылке можно было судить, что она тоже счастлива.
Необычная получилась парочка: белый фигляр и классическая негритянка.
Кэри ничего не стоило опознать их среди беснующейся публики.
Я выскочил из звукооператорской. Мальчишка-уборщик складывал пустые тарелки из-под спагетти на поднос. Я сунул ему несколько долларов и подхватил поднос правой рукой.
Если держать поднос на уровне лица, то охотники смогут увидеть только уборщика.
Зейн стоял рядом с управляющей. В его пистолете было три пули — по одному на каждого киллера, — хотя он и не замечал их из-за толпы в зале. Он ощутил мое интенсивное движение и обернулся посмотреть на меня: ладонью правой руки я поддерживал поднос, а левым указательным пальцем как бы перерезал себе глотку.
На сцене Рассел и Терри составили импровизированный хор, прислонившись спиной друг к другу и передавая от одного к другому микрофон. Они видели только свой собственный мир.
Я просигнализировал Зейну тремя пальцами. Сначала я поднял указательный палец, затем опустил руку, обозначив груди, что должно было означать: одна женщина. Два разведенных, как ножницы, пальца, опущенные вниз, означали: двое мужчин.
Ответный кивок Зейна: понял; его стиснутый кулак: иди.
На сцене гитарист Рассел преклонил колено перед Терри. Ее ляжки мешали охотникам увидеть его, а ему — их.
Техник в звукооператорской вырубил верхний свет и осыпал чету гитаристов на сцене синими и красными пятнами. Я прокладывал себе путь сквозь зачарованную толпу обитателей городка. Поднос скрывал мое лицо, пока я менял позицию, про себя умоляя, чтобы никто не обратил внимание на мальчишку-уборщика в кожаном пиджаке.