Я хлопнул по карманам брюк.
— Ничего!
Сунул руку в нагрудный карман пиджака.
— И здесь тоже!
Наконец выудил из второго нагрудного кармана сложенный листок бумаги.
— Обожди минутку! — Я поднес бумажку к свету, который просачивался в эту смрадную комнату над тысячей извращенных киношных фантазий. — Ну-ка, что у нас здесь?
Эффектно развернув бланк, я увидел отпечатанный наверху логотип: «Почта для вас! Свидетельство об аренде ящика».
Я искоса поглядел на клерка.
— Похоже на стандартную форму!
Я торжественно поднял формуляр.
— Проклятье!
Опечаленно и встревоженно я взглянул в злые глаза клерка.
— Похоже, я схватил в офисе не тот формуляр.
Я чувствовал, как он следит за тем, как я разглядываю разграфленный листок с инструкциями и незаполненными графами:
— Да это же…
Только тут до меня дошло.
— Это я виноват. Моя ошибка, — прошептал я.
— Что? Ви… дружище, с тобой все в порядке? — спросил Рассел.
Оторвавшись от бумаги, я взглянул на клерка.
— Спасибо.
— Хм? — вопросительно фыркнул он.
Рассел уставился на меня так, словно я сошел с ума.
— Мы уладим это через почту.
— Но почему вы сами не принесете? — спросил клерк. — По почте такие дела не делаются.
— Потому что завтра нас здесь не будет. Выходной.
— Выходной? А еще на правительственной службе!
— Так у нас заведено. — Я кивнул на Рассела. — Мой напарник сопроводит тебя вниз. Возьмет адрес — куда ты хочешь, чтобы направили справку. Даст аванс, чтобы добрался сегодня до дома.
— Наличными? — Клерк зыркнул, переведя взгляд с меня на Рассела и обратно. — Да, — замялся он, — а этот аванс, случайно, не попадет в отчеты, ну, вы понимаете…
— В отчетах мы спишем его на наши личные расходы, — заверил я клерка.
— Тогда порядок. Так и быть. — Он повернулся и стал спускаться по лестнице.
Рассел сделал вид, будто я не в своем уме, но последовал за парнем.
Я же тем временем набрал запрограммированный номер.
Пять звонков.
— Да? — задыхаясь, ответил Зейн.
— Чем занимаешься? Ничего страшного, — сказал я ему. — Намыливайтесь поскорее. У нас тут жарко.
Полночь. Слившись в одну, вертикальную, стрелки часов отмечают седьмые сутки нашего пребывания в реальном мире.
Мы с Зейном лежим, вжавшись в землю, как коммандос, на откосе, который поднимается к стоянке от дренажной канавы, обрамляющей насыпь метрополитена. Мы прячемся в тенях между столбами фонарей, освещающих пути. Голая лампочка ярким пятном выделяется на заднем фасаде кирпичного здания, этот свет почти не достигает растущих вдоль канавы кустов. В промежутках между зданиями горят огни Джорджия-авеню.
Когда все еще только начиналось, Зейн подсчитал, что без лекарств мы не продержимся, сгорим через семь дней. Даже несмотря на облегчение, которое принесли нам контрабандные лекарства, меня трясло так, что, похоже, Зейн был недалек от истины.
Перетерпи, твердил я себе, лежа на земле под холодным покровом ночи. Мы можем перетерпеть, выкарабкаться. Или, черт возьми, использовать это. Заставить наше безумие работать на нас.
— Поезда метро проходят каждые тридцать две минуты, — сказал Зейн. — В нашем распоряжении двадцать одна минута, прежде чем поезд протарахтит мимо и кто-нибудь сможет заметить нас.
На нем был черный колпак с помпоном, натянутый на седые волосы, колпак, который он купил все в том же злополучном круглосуточно открытом супермаркете, где мы так неудачно выбрали себе перчатки.
Белые полотняные садовые перчатки, большие, с широкими пальцами, они болтались даже на руке Зейна, которой он помахал перед моими глазами.
— Выгляжу в них, как Микки-Маус, — сказал он.
— Любил подшутить, грызун, — шепотом ответил я.
— Вот и подшутил, надо мной.
— Хейли сказала, что в магазине были только такие. В этом реальном мире пользуйся тем, что дают.
— Если бы мне понадобилось вытащить пистолет и кого-нибудь подстрелить, у нас возникли бы проблемы.
Две темные фигуры пробежали по направлению к нам вдоль здания.
Рассел и Эрик нырнули в канаву.
— Все путем, — прошептал Рассел. — Мы не заметили никакой сигнализации. И никаких камер, как ты и предполагал. Они могли бы установить систему инфракрасных лучей или сенсорный датчик движения, но это значило бы от очевидного перейти к невероятному.
— Кто пойдет на такое? — пробормотал Зейн.
— Это сработает, — сказал я ему. — Вспомните Уотергейт, — продолжал я, обращаясь ко всем. — Грабители, которые ворвались в офис психиатра, чтобы устроить погром этому диссиденту, обставили все как самый обыкновенный грабеж со взломом.
— А что, ты говорил, сталось с этими ребятами? — спросил Зейн.
— Пошли в кинобизнес, — сказал я.
— Да, но они не врывались в стеклянный, просматриваемый со всех сторон, освещенный офис на самой оживленной улице города.
— Значит, у нас это получится более драматично, — сказал я. — Ведь мы профессионалы.
Мы принесли толстые пластиковые мешки для мусора на тридцать галлонов.
— Эрик, после того как мы пройдем перед фасадом, Рассел подаст тебе сигнал и ты взломаешь замки.
Даже несмотря на то, что он пользовался любительскими инструментами, мы знали — Эрик справится, это был не подлежащий обсуждению приказ. Гораздо больше нас волновало, сколько времени ему понадобится, промежуток, пока мы оставались совершенно незащищенными, но во всякой операции есть доля риска.
— Как только мы окажемся внутри, я знаю, какой ящик с файлами надо проверить. Рассел, ты там все переверни, перетряхни хорошенько, выдвинь ящики письменных столов…
— Клянусь рок-н-роллом, уж это-то я умею.
— Зейн, будешь вести наружное наблюдение; встань возле поребрика, будто ждешь машину.
Оба наших мобильника были подсоединены к телефону Хейли, пока она сидела за рулем белого «кэдди», работавшего на холостом ходу на стоянке супермаркета за восемь кварталов по Джорджия-авеню. Кэри разместилась на пассажирском сиденье. Если нас схватят, если мы облажаемся, то, по крайней мере, наш свидетель останется на свободе, чтобы во весь голос поведать о том, как все было.
Три больших пальца в белых перчатках поднялись вверх.
И тогда я сказал: