– И что это доказывает? – спросил Черч.

– Пока ничего. Я связался с компаниями, выдавшими кредитки, и попросил их проверить, не было ли трех других кредиток, выданных в южной Калифорнии, с которых в указанный период были бы сняты крупные суммы, но которые не использовались бы ни до, ни после указанного периода.

– А парень с головой, – заметил Черч.

– Небольшое подразделение «Американ экспресс» действительно открыло новый счет для компании под названием «Тремоло продакшн». В киношном бизнесе это обычное дело – открывать для каждого проекта отдельный счет. Так легче отследить, сколько именно денег на проект ушло. Обычное дело также в короткий период времени оперировать огромными суммами, затем свернуть производство и больше никогда не использовать кредитку. Таким образом, подразделение «Американ экспресс» выпустило для служащих новой компании три кредитные карты на следующие имена: Кервин О'Коннор, Максвелл Харпер и Курт Шмидт. Расчетный адрес для всех троих был один и тот же: Калифорния, Оджай, «Мейл экспресс».

– Мальчик мой, – с чувством произнес Черч, – ты можешь со временем стать лучшим детективом Калифорнии. Что они оплачивали кредитками?

– Авиаперелеты, отели, рестораны, аренду автомобилей – в общем, ничего особенного, обычные дорожные расходы.

– А ты уверен, что они не сделали ничего более предосудительного? – спросил Терри. – Ну, может, пошли в агентство по найму киллеров и наняли сразу дюжину? Тогда бы мы могли их арестовать.

– Дело не в том, за что старики расплачивались кредитками, – пояснил Мюллер, – а в том, где они расплачивались. В Хайфе, Белфасте, Афинах, Палермо – то есть их маршруты полностью совпадают с нашей информацией о киллерах.

– Как вы думаете, почему старики оставили за собой целый хвост отчетов? – спросил Черч. – Разве не безопаснее было бы расплачиваться наличными?

Мюллер прищурился, будто ждал этого вопроса.

– Не знаю, сэр. Вот если бы вы вздумали нанять убийцу, сколько денег с собой взяли бы на переговоры?

Все засмеялись, и Черч в том числе.

– Отличная работа, мистер Мюллер. Кстати, раз вы соображаете на порядок быстрее меня, может, поведаете нам, как доказать, что расплачивались с киллерами именно Кеннеди, Барбер и Лебрехт?

– Разумеется, сэр, я об этом думал. Раз у стариков имеются новые кредитки, значит, чтобы их получить, им нужны были новые паспорта. Старики сдали фальшивые бумажки, а через неделю получили новые паспорта с фальшивыми именами. Одно плохо: собственные физиономии они подделать не могли. На фото О'Коннор, Харпер и Шмидт будут выглядеть точь-в-точь как Кеннеди, Барбер и Лебрехт. Так что нам остается только позвонить в департамент иностранных дел, назвать фальшивые имена и запросить копии фотографий на паспорта. Если О'Коннор, Харпер и Шмидт окажутся двойниками Кеннеди, Барбера и Лебрехта, федеральный обвинитель мигом подпишет нам ордер на арест.

– Знаешь, Гэрет, не надо нам выходного – мы с Терри обязательно должны присутствовать при этом историческом событии.

– Расслабься, Майк, – отвечал Черч. – Неужели я допущу, чтобы вы пропустили такую веселуху? Но прежде надо связаться с МИДом.

– Уже сделано, сэр, – отрапортовал Мюллер. – Я прикинул, что не мешало бы ускорить процесс, а федеральное правительство всегда долго раскачивается.

– Спасибо, я тоже об этом наслышан, – усмехнулся Черч.

Глава 97

Домой я ехал, подпевая допотопной записи Пола Анки:

Дайана! Ты в душе моей одна!

Дайана! Чашу я испил до дна!

Дайана! Ты в мечтах моих царишь!

Дайана! Нас с тобою ждет Париж!

И так шесть раз.

Дома я на двадцать минут отключился, чтобы быть свежее, принял душ, поскреб успевшую проклюнуться щетину и уделил расчесыванию волос целую минуту вместо обычных тридцати секунд.

Я постарался не переборщить в одежде, однако отверг три варианта, прежде чем остановился на своих самых удобных серых брюках, купленных в «Нордстроме», и рубашке от Ральфа Лорена, в бело-голубую клетку. Разумеется, без серо-голубого пуловера тоже не обошлось. Таким образом, из дому я вышел всего на десять минут позже, чем рассчитывал.

По дороге заехав в аптеку на Родео-драйв, я купил дюжину презервативов для себя и подарок для Дайаны. Еле дождавшись, пока обо мне сообщит швейцар и пока лифт доползет до четырнадцатого этажа, я шагнул в заветную дверь и прямо в объятия Дайаны.

Раньше я видел ее либо в розовом, либо в голубом, либо в бежевом – сегодня она была в черном. Раньше я знал, что Дайана прелестна, – сегодня я понял, что она блистательна. Платье было в меру декольтированное и со шнуровкой на спине.

– Дайана, почему ты раньше не надевала черное? – спросил я. – Ты неотразима.

Она меня поцеловала, однако поцелуя оказалось недостаточно, причем для нас обоих. Дайана втащила меня в квартиру, и мы стали целоваться как сумасшедшие. Мы целовались страстно и местами не слишком эстетично, но в конце концов на ощупь нашли ту единственную позицию, которую так любят режиссеры фильмов про войну, непременно с хеппи-эндом и встречей влюбленных после четырехлетней разлуки.

– У нас только третье свидание, – проговорила Дайана, когда мы выдохлись и оторвались друг от друга. – Рискую тебя спугнуть, но все же признаюсь: я по тебе скучала.

– Ты куда вернее спугнула бы меня, сказав, что не скучала. Я принес тебе подарок.

Я достал из кармана белый пластиковый пакетик с логотипом аптеки на Родео-драйв.

– Презервативы? – удивилась Дайана.

– Вообще-то презервативы я купил для себя, – сказал я, постукивая по коробочке в другом кармане. – Но буду рад использовать их с тобой. А вот настоящий подарок. Только не суди по упаковке. Принимай во внимание не аптеку, а улицу, на которой она находится.

Дайана развернула упаковку.

– Наручные часы с изображением щеночка Снупи? Это намек на то, что я торможу события?

– Нет.

– Дай-ка примерю. – Дайана расстегнула ремешок часов с Кроликом, красовавшихся на ее левом запястье.

И вдруг она все поняла. И глубоко вздохнула.

– Может, я преувеличиваю опасность, – произнес я, – но, по-моему, часы с изображением ламааровского Кролика определяют тебя в разряд мишеней. А Снупи пока никому дорогу не перешел. Мне так будет спокойнее.

Дайана села на кушетку. Глаза ее наполнились слезами, несколько слезинок скатилось по щекам.

– Я тебе настроение испортил? Прости меня, Дайана.

– Нет, Майк, что ты. – Она шмыгнула носом. – Просто обо мне так давно никто не заботился. В смысле не заботился так, как ты. Спасибо.

На колени к ней прыгнула пушистая белоснежная кошка. Дайана принялась чесать ее за ушами.