Эми целую минуту не находила слов, но в конце концов нашла единственно верные:
– Вот блин.
– Видите, насколько покойный был близок к народу, – сказал я. – Руководитель «Ламаар энтерпрайзис» ругается, как последний грузчик.
– Отредактированный фильм я и раньше смотрела, – произнесла Эми, – а вот исходник смотреть не приходилось. Странно, что монтажер не вырезал «мать вашу». Очень уж она выбивается из образа.
– Землетрясение застало их врасплох, – пояснил я. – Они, наверно, даже не заметили, что сквернословят. А кстати, кто оператор?
– Сначала я думала, кто-то из режиссеров на студии – их там целая армия. Но потом сообразила: «Дини» и на ты к Ламаару обращались только очень близкие люди. Я повнимательнее прислушалась и пришла к выводу, что оператор скорее всего Клаус Лебрехт. Он был близким другом Ламаара.
– До какой степени близким?
– Вы когда-нибудь слышали о корпорации «Мультипликация»?
– Слышал. Корпорация «Мультипликация» состояла из фронтовых товарищей Ламаара, а он был у них мозг партии.
– Правильно. А звали этих товарищей Клаус Лебрехт, Митч Барбер и Кевин Кеннеди. Через несколько дней после смерти Ламаара они одновременно ушли на пенсию.
– Вот как? Странно.
– Вовсе нет, если учесть некоторые обстоятельства. Во-первых, эти трое были очень преклонного возраста, во-вторых, их царь и бог скончался, а в-третьих, они не одобряли новую политику компании.
– Они не одобряли новую политику компании? – машинально повторил я. – Почему тогда их фамилий нет в списке имеющих зуб на «Ламаар энтерпрайзис»?
– Их отношение к компании на такие громкие слова не тянет, – возразила Эми. – Лебрехт, Барбер и Кеннеди получали в «Ламаар» хорошие деньги, занимались любимым делом. На что им обижаться? Они просто решили, что пора на покой. Работали они как одна команда, и на пенсию ушли все вместе.
– А где они сейчас?
– Наверно, живут где-нибудь в Палм-Спрингс. Женились по третьему разу на девицах модельной внешности. Дел у них по горло – еле успевают оплачивать своим фифам наряды и салоны красоты, а денег меньше все равно не становится. Когда Лебрехт, Барбер и Кеннеди ушли на пенсию, «Форчун» поместил о них статью под названием «Конец эпохи». Могу для вас отксерить, если хотите.
– Очень хочу. А заодно дайте мне их адреса. Не мешало бы поговорить с престарелыми шалунами. Еще я на время возьму оба фильма.
Эми протянула мне пленки.
– Я вернусь из Ванкувера в пятницу вечером. Если вы завезете пленки ко мне домой в субботу в восемь утра, я не назначу пени за задержку возврата.
У меня не было ни малейшего желания заезжать к Эми домой, да еще в восемь утра, но я ведь и так уже один раз ее обломал.
– Спасибо, Эми. Я обязательно заеду.
– Не забудьте. Иначе Максин меня убьет. Знаете, как она над своими пленками трясется?
Эми как в воду глядела. Только насчет исполнителя ошиблась.
Я отвез Эми обратно в Бербанк, получил от нее две ксерокопии статьи из «Форчун» и поехал в участок. Терри при моем появлении радостно осклабился:
– Майк, у меня потрясающая новость.
– Что, судмедэкспертиза обнаружила улику?
– Ага, щас. Все гораздо круче: я застраховал машину в «Гейко» и крупно сэкономил. А ты, говорят, вчера самолет в Вегас угнал?
– Правильно говорят. Я же с мафией связался. Чего не сделаешь, чтоб преступление раскрыть.
Я поделился с Терри копией «Конца эпохи», и мы принялись за чтение. Статья была написана после смерти Ламаара, спустя несколько месяцев и содержала, помимо прочего, три разнообразно подсахаренных отчета о золотом веке «Ламаар энтерпрайзис» за авторством Лебрехта, Барбера и Кеннеди. Однако, если верить «Форчун», этот самый век для компании официально закончился 19 октября 1987 года, в день, когда характерные для восьмидесятых беззаботная стабильность на бирже и полный застой в экономике пришли наконец к общему знаменателю. [31] С тех пор дебет «Ламаар энтерпрайзис» упорно не желал сходиться с кредитом.
Ситуация усугублялась отсутствием у Дина наследника, которому можно было бы передать компанию. Хуже того: поскольку Дин управлял единолично, кандидатов на его место не нашлось и среди менеджеров высшего звена «Ламаар энтерпрайзис».
К началу девяностых для Дина Ламаара наступила черная полоса – он совершал одну крупную ошибку за другой. Он держался проверенных, зарекомендовавших себя в прошлом стратегий – таких, как рисованные вручную мультфильмы, требующие огромных производственных затрат. Ламаар не учел (или не захотел учесть), что время диктует другие технологии. В результате компания три года подряд теряла на мультфильмах огромные суммы. С телевидением дела обстояли получше, однако и там вложения были непомерно велики, а шоу не окупались по пять лет.
Акции «Ламаар энтерпрайзис» падали в цене; процесс казался до такой степени необратимым, что в конце девяностых «Уолл-стрит» потерял веру в компанию престарелого основателя. В 1999 году, вскоре после семидесятипятилетнего юбилея Дина Ламаара, «Накамичи», японская компания, занимающаяся высокими технологиями, сделала «Ламаар энтерпрайзис» предложение о враждебном поглощении. [32]
Дин пытался блокировать продажу, но оказался в меньшинстве. «Накамичи» купила «Ламаар энтерпрайзис» по очень выгодной цене – за двадцать два миллиарда долларов. Дини пообещали пожизненный контракт и полную свободу творчества. Его заверили, что все останется по-прежнему, только теперь Дини избавится от груза финансовых проблем, мешавшего творческому процессу.
Главным управляющим стал Айк Роуз. Первоочередной своей задачей он счел рост цен на акции. Еще бы: по контракту Роуз получил преимущественное право на покупку акций на сумму десять миллионов, а это серьезный стимул.
Айк из кожи вон лез, чтобы оправдать доверие новых владельцев, – строил планы исключительно с дальним прицелом, формировал новые бизнес-команды, отыскивал на карте места, куда не ступала нога индустрии развлечений, распахивал их, боронил и удобрял. Дин Ламаар очень скоро понял, что свобода творчества и вес в корпорации между собой никак не связаны.