Прошло еще минут пять. Дама с зонтом ушла с подругой, юноша с розой встретил свою девушку, Зяма в нетерпении искусал губу. Я решила, что довольно с меня пассивного ожидания, хватит, пора переходить в наступление.
Ну-ка, кто тут есть с бумагами в руках?
Ага, вижу цель!
Субтильная девушка в огромных темных очках, совершенно неуместных в это время года и суток, присела на краешек лавочки, точно робкая птичка, готовая в любую секунду вспорхнуть и улететь. В руках у девушки имелась скрученная в трубку тетрадь, которую она тискала так волнующе, что я даже удивилась – как это мимо столь эротичного зрелища прошел носатый сластолюбец?
– Это какая-то неправильная шантажистка, – заметил мой внутренний голос.
– И она делает неправильный мед, – буркнула я, начиная движение.
Чтобы не спугнуть робеющую шантажистку, я сначала прошла мимо нее, а потом быстро сделала два шага назад, звучно шлепнула сигнальным бумажником по ладони и кашлянула:
– Кгхм!
Девица дернулась.
– Я Индия, – заговорщицки сообщила я.
Непроглядные черные окуляры не позволяли мне заглянуть в глаза девицы и понять, дошел ли до нее весь посыл целиком: я Индия Кузнецова, сестра Казимира, за дневником пришла, денег принесла…
– Насчет рукописи, – пояснила я.
Девица не выглядела сообразительной, и, возможно, лучше было бы прямо сказать, что я пришла за дневником Лизоньки, но Зяма настоятельно просил меня соблюдать строжайшую секретность, не называть имен, да я и сама понимала, что шантаж – дело очень деликатное. Приходилось говорить уклончиво.
– Это вы с рукописью?
– Я! – неправильная шантажистка наконец отмерла и поспешно встала с лавочки. – Вот!
Я протянула руку.
– Но деньги вперед! – девчонка спрятала тетрадку за спину.
– Утром деньги – вечером стулья, – понимающе пробормотала я и открыла бумажник. – Что ж, милая, я уполномочена дать вам двести баксов…
Я собиралась предложить девчонке честную сделку в два приема: сначала я ей двести долларов, а она мне – компромат для ознакомления, а уже потом мы ей – полную сумму, а она нам – записки покойницы в вечное владение. Но девушка меня удивила:
– Только без сдачи! – торопливо сказала она и выхватила у меня две зелененьких бумажки, вручив взамен помятую тетрадь. – Держите! И помните: вы обещали уважить автора!
– Царство ей небесное, – согласилась я (уважить так уважить, чего там).
– И не ищите меня! – сказала еще странная шантажистка и торопливо зашагала прочь.
Я обернулась и посмотрела на Зяму. У него были круглые глаза персонажа японского мультфильма-анимэ. Братец явно нервничал.
– Кажется, я сэкономила тебе кучу денег, – сказала я, подойдя к нему. – Она без всякого торга отдала дневник всего за двести баксов! Какая-то странная шантажистка, наверное совсем неопытная.
– И слава богу! – с чувством воскликнул Зяма. – Избави меня, боже, от вымогательниц со стажем! Скорее, пойдем, мне не терпится увидеть, что же там Лизонька про меня написала.
Мы вернулись в машину, но взволнованный братец отказался изучать компромат на скорую руку и в военно-полевых условиях.
– Прошу тебя, не открывай, посмотрим дома, – сказал он, поворачивая ключ в замке зажигания. – Сядем спокойно, выключим телефон, запрем дверь, занавесим окна…
– Погасим свет! – подхватила я. – Залезем под стол, накроем головы одеялом, включим фонарик – а что? Конспирация так конспирация!
Успех спецоперации, оказавшейся неожиданно легкой, меня немного опьянил. Я излишне развеселилась, потеряла бдительность и не заметила, что за нами был «хвост».
Уля Блиндухова сопроводила пленившего ее роскошного мужчину и его красу-девицу до машины. Номер ее Уля записала в блокнотик, а общий вид еще и сфотографировала мобильником.
Автомобиль – не роскошь, но и не иголка в стоге сена, его можно найти и узнать, кто владелец. Теперь мужчина мечты от нее не уйдет.
Несколько тревожило присутствие рядом с ним девицы, которая по-свойски цеплялась за локоть красавца по пути к автомобилю и уехала на нем же. Ясно было, что красу-девицу и красавца-мужчину связывают близкие отношения.
Искренне считая себя весьма привлекательной особой, Уля не слишком боялась конкуренции, однако внимательно рассмотрела девушку, чтобы понять, каковы вкусы его спутника. Если ему нравятся долговязые дылды с соломенными волосами, значит, он не привередлив, рассудила она, и поймет, что мяконькая рыженькая кошечка ничуть не хуже унылой блондинистой жирафы.
Впрочем, кое в чем на жирафу имело смысл равняться. Уля обратила внимание на наряд конкурентки: ярко-розовый жакет, салатовая с бордовым юбка, вишневого цвета сапоги. На глазах у внимательно наблюдающей Ули красавец заботливо поправил на шее своей подруги пестрый шарфик. Похоже, ему нравятся такие яркие одежды!
«Непременно куплю себе что-нибудь этакое», – подумала она, запоминая фасон ослепительного жакета.
– Зяма, приезжал очень приятный юноша, привез твой замшевый пиджак. А тебя, Дюша, спрашивали Алла и Денис, – мощным левитановским басом озвучила новости тугоухая бабуля, открыв нам с братом дверь. – Она заходила два раза, а он три. Что, Маша-потеряша, снова посеяла свой телефон?
Я поморщилась. Да, пару раз мне действительно случалось терять мобильник, но зачем же орать об этом на весь жилой район?
– Я просто включила его на вибрацию и не услышала! – с достоинством сказала я.
– О, это я понимаю, – хихикнула бабуля, теряющая слух, но не чувство юмора.
Она уплыла в гостиную, откуда доносились дивные звуки народной песни «Калинка-малинка», со славянским размахом – под симфонический оркестр – исполняемой на английском языке. Я заслушалась.
– Голливудский фильм одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года «Тарас Бульба», – объяснила мамуля, ускоренно следующая из кухни с блюдом пирогов. – Очень рекомендую вам тоже посмотреть! Потрясающее зрелище, жизнь и быт Малороссии шестнадцатого века представлены совершенно незабываемо. Вообразите: у дочери киевского воеводы чернокожая служанка, у православного священника широкополая шляпа в цвет рясы, а у хмельной казачки на шее вместо кораллового мониста болтается двухметровый удав!
– Непременно посмотрим, – пообещала я.
Сцапала с маминого блюда пару пирогов и втолкнула замешкавшегося Зяму в мою скромную келью.
– Может, лучше ко мне? – очнулся братец.
– У тебя телевизора нет, – возразила я.
– Ты собираешься смотреть «Тараса Бульбу»? Сейчас?!
– Только одним глазом, – пообещала я. – А вторым буду пристально таращиться в дневник твоей подружки. Пойми, кино нам обеспечит звуковую завесу, к тому же наши так увлечены просмотром, что не будут нам мешать, пока не закончится фильм. И мы услышим, когда он закончится.