Проверив ногою камень, Уэллен осмелился снова перенести весь свой вес на пол. Замок все еще содрогался. Хотя окон в стенах не было, ученый не сомневался, что снаружи, над унылой, гнетуще мрачной равниной, сверкают разноцветные сполохи. Ему подумалось, что свет в борьбе с Повелителями Мертвых должен быть главным оружием, ключевым элементом. Они, подобно своим мерзким тварям, питают к нему отвращение. Пожалуй, при свете дня способны действовать только их слуги, такие, как Забена, да еще чудища вроде некри. И даже некри наверняка предпочитают ночь…
Он толкнул дверь. Та поддалась на удивление легко. Пожалуй, даже слишком легко, подумал ученый, хотя некроманты вряд ли ожидали, что в их замок проникнет чужак. А может, Забена больше была не нужна… — Забена!
Эхо гулко раскатилось по коридору. Он шагнул в комнату. Сам не зная отчего, он был уверен, что Забена здесь; иначе быть просто не могло. Это то самое место.
Я ведь ищу нe настоящее тело, — напомнил себе Уэллен. — Здесь должен быть ее дух…
След… След привел его сюда, но будет ли вести и дальше?
Не спеша, он пошел к центру комнаты. Пожалуй, цель близка, но он еще не достиг ее.
Он двигался по широкой дуге, ведомый следом Забены, когда увидел мерцающий призрак, появляющийся и исчезающий снова.
Женщина на помосте…
Он продолжал кружить, каким-то образом понимая, что все еще идет по следу, но решения по-прежнему не видел. Что это за безумные чары?
Уэллен снова взглянул на мерцающее видение. Да, это действительно была Забена. Теперь она казалась чуть более настоящей, хотя видение все так же продолжало появляться и исчезать. Волшебница лежала навзничь, как и в своих покоях в пещерах Зеленого Дракона, только здесь она была эфемернее, точно снилась.
Это — не настоящее тело.
Сможет ли он прикоснуться к ней, не говоря уж о том, чтобы разбудить? Уэллен снова окликнул ее, надеясь, что голос поможет там, где бесполезны руки:
— Забена! Очнись!
Волшебница лежала все так же недвижно, однако видение, несмотря на призрачность, сделалось устойчивей. Бедлам кружил и кружил, словно стервятник, страшась того, что путь его, кажется, будет тянуться вечно. Однако каждый виток хоть ненамного, но приближал его к цели. И тем не менее до конца, очевидно, было еще далеко.
— Забена!
Комната содрогнулась от очередного толчка, сотрясшего замок. Кусок кладки, выкрошившийся из потолка, рухнул на пол совсем рядом с ученым. Но ни грохот, ни сотрясения не в силах были разбудить спящую волшебницу.
Она должна проснуться, — подумал ученый, — пока этот замок не обрушился нам на головы…
Нет, тут же поправился он, если замок и обрушится, то на него одного. Забене, пожалуй, никакая физическая опасность не угрожает…
— Забена!
Глаза ее внезапно раскрылись и уставились вверх. Ученый едва не запрыгал от радости, но вскоре увидел, что больше ничего не происходит. Забена просто лежала на своем помосте, скрестив руки, и смотрела сквозь потолок, не замечая творящихся вокруг разрушений.
— Забена, я ведь не уйду без тебя!
Взгляд волшебницы устремился в его сторону. Губы ее не шевелились, однако ученому показалось, что она произнесла его имя.
Возможно, это было чистым безумием, однако нельзя было упускать ни единого шанса. Уэллен протянул ей руку.
— Я пришел за тобой.
В ответ она тоже подала ему руку — вовсе не бесплотную, как он ожидал, но лишь необыкновенно легкую. Призрак медленно поднялся с помоста и приблизился к Уэллену. Забена больше не пыталась говорить, но улыбалась.
Что теперь?
Сумрак не говорил, как быть дальше, поэтому Уэллен счел, что без труда найдет дорогу обратно, когда потребуется, но вот время пришло. И что же?
Сумрак! Что мне делать?!
Все одиннадцать Повелителей Мертвых и Сумрак все еще стояли в зале с пентаграммой. Никто из них даже не шевельнулся за прошедшее время, однако повсюду видны были свидетельства жестокой битвы. Потолок исчез; над головами их чернело смоляное, непроглядное небо, кое-где озаряемое огненными сполохами. Обломки каменной кладки — раскаленные, оплавленные, обгорелые — засыпали пол зала и равнину вокруг замка.
Сумрак, чей капюшон не поддался никаким смерчам, стоял неподалеку от центра пентаграммы. Он смотрел вперед, в сторону существа, которое назвал Эфраимом, однако, подобно одиннадцати, видел и слышал все.
И какая-то часть его сознания услышала отчаянный зов Уэллена.
С улыбкой, немедля заставившей Повелителей Мертвых удвоить старания, Сумрак ответил ученому.
Дух — или, по выражению Сумрака, ка — Забены резко повернулся к одной из дальних стен. Уэллен даже испугался, что оттуда вырвется сейчас орда ульев со щупальцами. Но его бессловесная спутница просто потянула его за собой. Уэллен заколебался, но ничего лучшего предложить не мог и последовал за ней, стараясь не упустить ее руки. Рука чародейки была так легка, что могла незаметно выскользнуть из грубых мужских пальцев. В этом и заключалась главная опасность: если он потеряет ее ка, Забена уже никогда не проснется.
А он никогда не вернется назад.
Она все шла и шла вперед, невзирая на то, что стена вовсе не собиралась расступаться перед ней. Уэллен хотел было предостеречь волшебницу, но осекся, увидев, как ее пальцы — а за ними и вся рука до плеча — ушли в стену. Несколько мгновений — и чародейка исчезла почти целиком, осталась толь-, ко рука, которую удерживал Уэллен.
— Забена!
Может, она и способна пройти стену насквозь, но ему, человеку…
И тут его собственная рука беспрепятственно погрузилась в камень.
Сжав зубы и зажмурившись, новоиспеченный колдун последовал за своей спутницей. Он шел вслепую, пока не уверился, что времени прошло более чем достаточно.
Однако, открыв глаза, ученый сразу пожалел об этом. Они уже успели выйти из замка, и теперь дух все быстрее увлекал его за собой, словно стремясь к неизвестной цели.
И все это было бы хорошо, не находись они по меньшей мере в двадцати футах от земли.
Уэллен понимал, что Забене бояться нечего. Оставалось лишь гадать, что удерживало от падения его самого. Уж конечно, не собственный магический дар. Может быть, это Сумрак снова пришел на помощь?