Уже не было смысла таиться, и Питер позвал брата: «Джеймс! Где ты?»
«Сюда! — отозвался Джеймс. — Быстрее, Питер, я слышу, как приближается Ферримен!»
«Он у меня за спиной! — крикнул Питер. — Боюсь, мне не убежать от него».
«Нет, Питер. Ты сможешь. Думай о том, что мы так долго искали. Я тоже об этом думаю. Когда ты будешь достаточно близко, я скажу, что тебе нужно будет сделать, и ты очень постараешься. Хорошо?»
«Я все сделаю, Джеймс. Я постараюсь».
Питер уже слышал тяжелое дыхание Ферримена и улавливал запах мертвых мальчиков, который исходил из желудка великана. Питер подумал обо всем, что он и его брат так долго искали, и побежал во всю мочь. Но он уже давно ничего не ел, и его ноги устали и отяжелели. У него невольно возникла мысль, что скоро ему придет конец. И тут в тумане появилась расщелина, и откуда-то сверху в нее проник тонкий луч света. Пробегая сквозь этот свет, Питер наполнялся силой. Он побежал еще быстрее и почувствовал, как рука Ферримена рубанула воздух у него за спиной. Рыжий великан опять упустил мальчика.
И в этот момент Питер услышал голос Джеймса, очень громкий и очень близкий. «Прыгай, Питер, прыгай как можно дальше и как можно быстрее».
И Питер прыгнул изо всех сил, что у него остались, взмыв в воздух.
Он посмотрел вниз и увидел, что летит над черной дырой, которой, казалось, не было конца и края. Джеймс, видимо, приказал ему прыгнуть навстречу смерти. Но Питер не сдался даже тогда. Он подумал о том, как было бы хорошо снова встретиться с братом и оказаться в безопасности. Он думал об этом и о том, как они будут счастливы.
И в следующее мгновение он почувствовал, что Джеймс крепко держит его в руках. Брат поймал его на другом краю черной ямы.
Они оба оглянулись назад и увидели в тумане Ферримена. Он тоже их увидел. Двух красивых, вкусных маленьких мальчиков, которых можно было бы зажарить живьем.
«АААРРРГГГ! УЖИН!» — кричал Ферримен, приближаясь к яме.
И вдруг Ферримен скрылся из виду.
Мальчики слышали, как он долго, очень долго летел вниз и все время кричал: «АААРРРГГГ!..»
Они так и не расслышали, как Ферримен ударился об дно.
Питер и Джеймс были так рады видеть друг друга живыми, что они сели на землю и заплакали от счастья. А потом легли, прижались друг к другу и уснули, потому что обессилели.
Когда они проснулись, туман уже рассеялся, и вдалеке они увидели тот самый дом, где проживал Ферримен. Они подошли, чтобы посмотреть на него вблизи. У входа уже не было груды костей съеденных мальчиков.
Братья вошли в дом, где было пыльно и тихо, как будто никто в доме не жил много-много лет. Комнаты были пустыми. Питер и Джеймс прошли по всему дому и остановились перед дверью черного хода. Они отворили ее и обомлели. Такого они еще в жизни своей не видели.
Перед ними был сад. В саду было много деревьев, и ветви всех деревьев сгибались под тяжестью самых разных фруктов. По всему саду между деревьев росли дикие растения и цветы самой невероятной расцветки. И что еще более удивительно, над цветами порхали, собирая нектар, маленькие человечки.
А самое замечательное было то, что Питер и Джеймс увидели всех мальчиков, которых когда-то съел Ферримен. И не только мальчиков, но и девочек. Все они воскресли и были точно такими, как до встречи с людоедом. И теперь им можно было не бояться Ферримена, а Питер и Джеймс могли забыть про одиночество, голод и печали…
Обычно девочки засыпали задолго до того, как он заканчивал свой рассказ, но сегодня этого не случилось. Они смотрели на него, широко раскрыв глаза, слушали внимательно и спать явно не собирались. Рассказывая эту историю, он сильно рисковал. Если бы Майя подслушивала, она бы уже давно остановила его; эта сказка напоминала богохульство. Но чем больше он фантазировал, тем больший смысл она приобретала для него. Он нащупал своеобразный ритм, и этот ритм увлекал его все дальше.
Девочки смотрели на отца во все глаза, каждая прижимала к груди куклу, и лицо одной и другой было сосредоточенным. Он как будто услышал их вопросы еще до того, как те прозвучали. И не знал, как будет на них отвечать.
— А почему у мальчиков не было мамы с папой? — спросила Гема.
— Я думаю, их мама и папа умерли, и мальчики остались одни в целом мире.
— А это было по правде? — спросила Гарша.
— Да. Иногда такое случается. Если ребенок остается без родителей или если его родители слишком бедны, чтобы содержать его, и вынуждены от него отказаться, ребенок называется сиротой.
— А в Эбирне есть сироты? — спросила Гема.
Это был непростой вопрос. Ричард Шанти решил не отвечать прямо, вместо этого спросил:
— А вы их видели?
Близняшки покачали головой.
— А в вашей школе нет таких?
— Нет, — дружно ответили они.
— Ну вот и ответ на твой вопрос, Гема.
Девочки переглянулись, как будто договариваясь, какой теперь задать вопрос. Его произнесла Гема:
— А вот Ферримен и маленькие летающие человечки, папа… Они настоящие?
— А ты как считаешь?
Гема задумалась.
— Если мы их не видели, это же не значит, что их нет, верно? — проговорила она. — Может, они где-нибудь прячутся?
Он улыбнулся.
— Может быть.
— Ферримен не придет в наш дом, правда, папа? — спросила в свою очередь Гарша.
Он не хотел, чтобы сказка получилась жестокой. Но, по крайней мере, образ Ферримена отвлек детей от более опасных тем.
— Я не думаю, что Ферримен когда-нибудь здесь появится, — ответил Ричард Шанти. — Ему слишком далеко идти. Я бы не стал беспокоиться. — Он замолчал и после секундной паузы добавил с улыбкой: — Пора заканчивать разговоры. Если вы будете умницами, завтра я расскажу вам новую сказку. А сейчас пора спать, и без возражений, в противном случае сказок больше не будет. Ну все, Гарша, полезай на свой второй этаж!
Сказку обе девочки слушали на нижней кровати. Теперь пришло время Гарше возвращаться к себе на верхнюю кровать. Неохотно она перебралась через сестру и вскарабкалась по лестнице. Шанти поцеловал Гаршу в лоб, потом поцеловал Гему и сказал:
— Я оставлю дверь приоткрытой, но чтобы я не слышал ни звука. Иначе никаких больше сказок, договорились?
— Хорошо, папа, — одновременно ответили девочки.
— Вот и славно. А теперь спите крепко.
Он оставил дочек одних, но через час заглянул к ним, прежде чем самому идти спать. Гарша вернулась на нижнюю кровать, и девочки спали, крепко обнявшись, как две обезьянки. Он не стал их будить. Постояв над ними, он отправился к себе в спальню.
Из своего укрытия в заброшенной башне Коллинз мог подавать сигналы Стейту и Вигорс, своим ближайшим сподвижникам. Он зажег газовую лампу и вынес ее на маленький холодный балкон. Сменивший направление ветер нес на город гнилые запахи мясного завода. Колинз поставил лампу на балюстраду и отсчитал шестьдесят секунд, зная, что по крайней мере один из помощников ждет его сигнала. Потом он унес лампу внутрь и сел на продавленный диван.