Скотники продолжали отступать, напирая на проповедников и Великого епископа, а те в свою очередь пятились к воротам. А толпа уже осознала, какая махина на них надвигается. Большинство горожан никогда не видели Избранных живьем и так близко. Их лишенное волосяного покрова тело и обезображенные пальцы. Бледные конечности. Избранные были похожи на людей. Если бы не их изуродованные ступни, они и двигались бы как люди. Волна беспокойства прокатилась по толпе. Люди начали отступать. Началась давка, кто-то падал на землю, кто-то летел в канаву и придорожные заросли.
Шанти задышал и постучал пальцами по голове. СИНИЙ-792 отделился от стада с двумя сотнями других быков. Они прошли мимо Великого епископа и его истекающих кровью проповедников. Епископ с отвращением посмотрел на быков. Сдержаться он не мог.
— Это мерзость, — заявил он. — Это самая большая ересь, которую когда-либо видел Эбирн.
— Мерзость — это ваш город, — сказал Шанти. — Преступлениям, которые совершались здесь из поколения в поколение, нет прощения.
Великий епископ истерически захохотал.
— Но они ведь скот. Они — дар Господа нам, людям. Он пожертвовал ими, чтобы доказать свою любовь к нам.
— Книга даров была написана людьми. В ней нет ни слова правды о Господе. Она служит только тем, кто наживается на слабых.
Великий епископ воспользовался моментом, чтобы снова попытаться выступить перед горожанами. Показать им свое превосходство.
— Как ты смеешь произносить такие богохульные речи? — сказал он, повысив голос. — Я добьюсь, чтобы тебя лишили статуса. Ты, Ричард Шанти, больше не горожанин. Ты стал мясом.
Позади измученных проповедников показались быки. Они шли со стороны телятников и несли на себе ослабленных слепых телят.
Великий епископ вскричал:
— Именем Господа, ответь, что ты задумал, Шанти?
— Вы скоро увидите.
Когда все быки присоединились к стаду, Шанти вышел из заводских ворот.
Он повернул направо. В сторону от города.
Никто ничего не понимал. Ни скотники, ни бойцы Магнуса, ни проповедники, ни горожане. Шанти улыбался. Без него и Коллинза, без их сторонников, без Избранных им не суждено было понять. И он был рад этому.
Никто не осмеливался вступить в схватку со стадом, которое мирно проходило мимо.
Уцелевшие сторонники Коллинза шли с обеих сторон стада. Они отдали бы жизни, защищая Избранных, если бы кто-то осмелился их обидеть.
Избранные долго тянулись со двора.
Великий епископ в панике бросился следом за Шанти. Он догнал его возле обрыва, на дне которого гнили останки загубленных Избранных. Дальше дороги не было.
— Шанти, — запыхавшись, произнес он. — Куда ты идешь?
— Избранные теперь свободны. Мы уходим.
— Уходите? Но куда?
Шанти махнул рукой в сторону пустоши.
— Но там ничего нет. Вы все погибнете от голода.
Шанти позволил себе в последний раз взглянуть на Великого епископа. У того на затылке запеклась кровь, похожая на грязь. Его одежды были серыми от пыли, в лице застыла тревога. Этому человеку предстояло вернуться к горожанам и объяснить им, что произошло. Шанти сомневался в том, что в религиозных книгах говорилось хоть что-то об исходе Избранных.
Он улыбнулся Великому епископу, отвернулся и продолжил путь.
Из толпы послышались крики, обращенные к скотникам:
— Что происходит?
— Почему вы их не остановите?
— Скорее, иначе они все уйдут.
— Схватите хотя бы некоторых.
Но никто не сдвинулся с места.
К вечеру все Избранные ступили на территорию пустоши. Замыкали шествие сторонники Коллинза.
Избранные шли с достоинством, о котором они так часто говорили друг с другом. Они больше не боялись держать голову высоко поднятой, и их глаза были устремлены на линию горизонта. Им было трудно идти на своих изуродованных ногах, но они не падали. Вокруг была вовсе не та земля, к какой они привыкли: черная трава прорезала острые дюны. И над этими вулканическими волнами носилась черная пыль, вздымаемая постоянно дующим ветром. Откуда неслась эта пыль и откуда дул ветер, никто не знал.
Они знали только то, что отныне они свободны и что с теми знаниями, которыми обладал Шанти и его сторонники, они непременно выживут и достигнут земли, где боли не было никогда, где им не придется приносить себя в жертву. Они знали, что такая земля существует.
Город Эбирн остался далеко на западе, в то время как Избранные шли на восток.
Никто из них не оглянулся.