Вейл и Диксон растерянно переглянулись. Вейл чувствовала, что у Диксон сейчас на душе так же гадко, как у нее самой. Когда идешь к человеку с такими новостями, на приятное общение рассчитывать не приходится. Реакция могла варьироваться от неверия до инфаркта — со всеми промежуточными остановками.
Диксон подняла упавшую трубку и, видимо, догадавшись о том же, о чем догадалась Вейл, сказала:
— Мистер Камерон, вы еще на связи? Нет, он в порядке. Все будет нормально. Примите мои соболезнования. — Подождав, пока на том конце договорят, она сказала: — Конечно, обязательно. — И отключилась.
— Как это произошло?
Голос Монтальво был совсем тихим и слабым.
— На данный момент мы можем сказать только, что вашей дочери не посчастливилось и она встретила на своем пути убийцу, но мы делаем все возможное, чтобы найти его. Оперативная группа уже сформирована…
— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал он уже тверже.
Отбросив руку Вейл, он неуклюже перевернулся на правый бок и с большим трудом встал. Покачнувшись, Монтальво нащупал кресло и грузно упал в него.
— Ее убили, — сказала Вейл. — Этого достаточно. Подробности не имеют значения, поверьте. Я зарабатываю на жизнь тем, что ищу преступников. И могу заверить вас, что мы делаем все возможное. Клянусь вам.
— Где? Где ее нашли?
— В винной пещере в «Серебряном гребне».
Монтальво, вздохнув, покачал головой.
— Странно.
Вейл подняла свою сумку и повесила ее на плечо.
— Почему?
— Это, можно сказать, наши конкуренты. И даже хуже. Мы конфликтовали с этой семьей.
Диксон подошла ближе.
— Из-за чего? И с кем конкретно?
— Это давняя история. Вряд ли это как-то связано с… Никакого насилия, в общем. Обычный бизнес.
— Насколько эта история давняя?
— Мы враждуем уже около сорока лет.
Диксон посмотрела на Вейл и снова перевела взгляд на Монтальво.
— Расскажите подробнее.
— Это не имеет никакого значения, мисс Диксон. И… Нет, я не хочу сейчас об этом говорить. Дела семейные, вот и все.
— Сэр, не поймите меня неправильно, — вмешалась Вейл, — но что имеет значение, а что нет, решать нам. Вы этого не можете знать наверняка. Это наша работа.
Монтальво сидел неподвижно, уставившись в пол. Плечи его сразу ссутулились, глаза погасли.
— Я уже все сказал. А теперь… Прошу вас, уйдите. Мне предстоит сообщить жене, что ее дочь… Ее дочь… — В его покрасневших глазах заблестели слезы. — Я позвоню вам, если узнаю что-то важное.
Вейл с трудом верилось, что Фредерик Монтальво им позвонит, но в данный момент он ничем больше не мог помочь следствию. По крайней мере, у них появилась первая зацепка.
Еще раз выразив свое сочувствие, они ушли тем же путем, которым пришли сюда.
Джон Уэйн Мэйфилд стоял у своего автомобиля, не сводя глаз со входа в административный корпус винодельни «Вилла Монтальво». Никто не стал бы задавать ему лишних вопросов, но он был человек заметный — заметный, как гнойный прыщ на кончике носа.
Какая, впрочем, разница? Он запросто бы отделался от любого, кто спросил бы, что он тут делает. Это было в его власти — такая уж работа.
Не пробыв в здании и двадцати минут, на улицу вышли две женщины: смазливая рыженькая и блондинка с неплохой фигурой. Мэйфилд не знал, кто они такие, но решил во что бы то ни стало выяснить. Вид у них был серьезный, но раньше он их не видел, а то точно запомнил бы.
Этого следовало ожидать. Но тут-то и начинается самое интересное. Самое лучшее. Он никогда еще не сталкивался ни с чем подобным и теперь принимал вызов.
Мэйфилд вытащил из кармана рубашки блокнот и начал что-то писать. Минуту спустя он увидел, как женщины садятся в «форд». Они сидели там еще несколько минут, разговаривали и звонили по телефону. Он вернулся в машину и поехал вслед за ними. Покинув территорию винодельни, они свернули на трассу 29. Все это время он держался на почтительном расстоянии.
Основные профессиональные обязанности подождут. Остаток дня он планировал посвятить своей новой работе.
Захлопнув дверцу, Вейл посмотрела на Диксон, которая уставилась в лобовое стекло и даже не пыталась завести двигатель.
— Что скажешь? — спросила она.
— Пока что ничего определенного. В округе много семей, которые живут здесь на протяжении десятилетий. Каждый кулик хвалит свое болото, все друг с другом соревнуются — бывает, даже в пределах одной семьи. Размолвки, войны, политическое противостояние… В этой вражде, о которой упомянул Монтальво, нет ничего примечательного. — Диксон убрала волосы с лица. — Но это вполне сгодится как мотив.
Вейл в этом сомневалась, но все же сказала:
— Надо хотя бы проверить.
Диксон достала телефон и позвонила Люго. Гудки доносились из автомобильных колонок, ответили ей уже на втором.
— Рэй, мы собираемся ехать к Кевину Камерону. Ты еще там?
— Да, а что?
— У нас есть к нему пара вопросов. — Диксон повернула ключ в замке зажигания и дернула рычаг переключения скоростей. — Давай адрес. Мы будем через десять минут.
Диксон свернула сначала на трассу 29, а на ближайшем перекрестке — на Силверадо Трэйл, извилистую живописную дорогу, практически не тронутую туристическими соблазнами, ресторанами и городскими зданиями. Вокруг виднелись лишь виноградники, маленькие винокурни, красивые холмы и изредка — дорогие дома, расположившиеся на этих холмах, как птицы на насесте.
Частная дорога, змеившаяся в гору, вывела их к солидному дому в позднеготическом стиле. Выглядела постройка не так претенциозно, как поместье Монтальво, но не заметить потраченных миллионов долларов было нельзя.
Они поднялись на крыльцо, и Диксон нажала кнопку звонка. Судя по доносившемуся изнутри звуку, дом напоминал гигантскую пещеру, а когда деревянные двери распахнулись, они убедились, что так оно и есть. Их взглядам предстал роскошный просторный зал с колоссальным, во всю стену, витражом напротив. Стилистически он напоминал витраж в «Пежу», но превосходил его по размерам.
За натертую до блеска медную дверную ручку держался Рэй Люго. Вытянувшееся лицо его казалось заплаканным.
— Ты в порядке? — спросила Диксон.
— Кевину тяжело было это слышать.
«Да ты и сам выглядишь не ахти».
Люго закрыл за Вейл дверь. Понизив голос, она сообщила:
— Фредерик Монтальво походя сказал, что они рассорились с семьей, которой принадлежит «Серебряный гребень». Причем лет сорок назад.