— Может, его остановили на блокпосту, — предположил Чейз. — И арестовали. Он, как бы это сказать, очень уж нарывался.
Даг сердито фыркнул.
Забеспокоилось радио, полицейский взял трубку с подставки, глянул на Дага и ответил:
— Сержант Чейз.
— Нам поступил звонок от мисс Лэрейси, ей надо вас. Звонок с рыбозавода. Соединять?
— Давайте.
— Минуточку.
— Вот чертовка! Что ей там еще нужно? — рявкнул Даг, разглядывая рацию Чейза.
— Алле?
— Да, я слушаю.
— Это сержант Чейз?
— Да.
— Это Элен Лэрейси. Помнишь меня, сынок? Красавица из дома Критча.
Даг сердито покачал головой и скрестил руки на груди.
— Да, как же я могу вас забыть? — Чейз улыбнулся и притормозил на перекрестке, ожидая, пока проедет длиннющий бензовоз. Даг рукой показал, куда ехать, на всякий случай: вдруг фараон не знает дороги? Чейз свернул на потроширское шоссе.
— Ну так я тебе сейчас такое расскажу, что у тебя глаза на лоб вылезут, если, конечно, есть чему вылезать. Тут не хватает нескольких духов.
— Не понял.
— У тел на рыбозаводе духи не все на месте. Я сейчас гляжу.
— Так.
— Я тут почти всех знаю. Наши они, из Уимерли.
— Да, да, я в курсе.
— Ну, так я немного покемарила в доме Критча, а потом села и как следует поразмыслила. Хотела уж военным рассказать, но я этим паразитам не доверяю. Ослы упертые. И все друг за дружку горой. Дубы мореные. Стучи по ним — никакого отзыва.
Даг старался не слушать. Он пощипывал ремень безопасности и смотрел в окно. Не время сейчас для духов и прочих глупостей.
— Так что вы собирались им рассказать? — спросил Чейз.
— Тела-то, похоже — тех, кто захворал.
— Так они ж все в больнице.
— Да нет, ты не понял. Это тела их кровных родственников. Вроде они вернулись к тем, на кого села эта болячка.
— Тут, по-моему, все родственники. Городок-то маленький.
— Да нет же, господи! Прочисти уши и пойми, что я тебе говорю. Они близкие родственники больных. Я видела список.
Даг сердито взглянул на Чейза. И сколько фараон намерен это терпеть?
Чейз помолчал, обводя большим пальцем кнопку на рации.
— Так что там насчет пропавших духов?
— Ну, я ж тебе и говорю. Двух не хватает.
— Дай-ка мне. — Даг выхватил рацию из рук сержанта. — Что за чушь ты там порешь, старая? Духи! С ума сойти можно.
Из рации донеслось хихиканье.
— Даг Блеквуд, пень замшелый. Давно тебя не слыхать.
— Чего ты время-то у фараона по пустякам отнимаешь? Несешь мутотень всякую.
— Умолкни, козел безбородый, и верни мне, с кем говорила.
Чейз спокойно потянулся за рацией.
— Это я.
Дагу не понравилось, как полицейский на него посмотрел. Старик отвернулся к окну и покачал головой, бормоча что-то насчет съехавшей крыши.
— Оба пропавших духа — Райны Прауз.
— Целых два?
— Да. Двое, от двух мертвецов. Муж ее там и отец.
— А Райна Прауз в больнице, так?
— Да, в списке она точно есть.
— Я сейчас в Уимерли, а потом подъеду и все проверю.
— Вот и славненько. Жду тебя на рыбозаводе. Свиданьице тебе назначаю, красавчик.
— Договорились.
Даг яростно глянул на полицейского и разозлился еще пуще, потому что сержант довольно улыбался.
«Плоть, — думала Клаудия. — Плоть. Плыть. Плоть. Плыви, плоть, по течению». Лезвие было таким гладким и таким красивым. Словно указующий перст. Она повернулась, посмотрела на Реджа и вскрикнула. Нож сам метнулся вперед. У Реджа в глазах вспыхивали темные искорки. В каждой руке у него было по рыбе. Джозеф обернулся на крик. Он остановился в дверях, на сгибе локтя у него висела сумка.
— Что такое?
Клаудия показала на мужа. Редж поднял рыб над головой и со всей силы сжал бьющиеся скользкие тела. Из одной рыбы вылетела светящаяся струя икры, из другой — молока. Струи соединились, из брызг проступил силуэт девочки. Джессика. Глаза округлились, губы то открываются, то закрываются, словно она силится вдохнуть. Девочка повернулась спиной к Клаудии. Редж кивнул, одну за другой затолкал рыб себе в глотку, взял из рук жены нож, засмеялся и приставил острие к своему животу.
— Что случилось? — спросил Джозеф, не отводя глаз от правой руки Клаудии.
Она снова показала на Реджа. Щеки ее покраснели от страха. Редж медленно расстегнул рубашку, обнажив белый волосатый живот, сделал аккуратный надрез сантиметров шесть в длину и надавил. Кожа разошлась, показалась розовая, как лососина, мякоть. Крови не было, только сочилась сукровица, она быстро пропитала и без того влажные штаны. В разрезе что-то сверкнуло, вылезла голова рыбы. Редж кивнул Клаудии, как будто отвечая на ее вопрос. Рыба билась, стараясь выбраться из живота. В конце концов, ей это удалось, и она тяжело плюхнулась на пол. Следом посыпались другие рыбки, поменьше, вскоре вся кухня была покрыта толстым слоем шевелящихся чешуйчатых тел. Джозеф протянул руку вперед и медленно пошел на Клаудию.
— Отдай мне нож, — сказал он.
Клаудия закрыла глаза, покачнулась, ударилась об буфет и сползла на пол. Редж кинулся к ней и стиснул ее в объятиях. Его лицо было так близко! Клаудия знала это лицо. Конечно, знала. Справа по стене запрыгал солнечный зайчик, она повернулась и тут только поняла, что ее рука свисает вдоль тела Реджа, пальцы крепко сжимают нож, и лезвие направлено на мужа.
— Редж, — сказала Клаудия.
— Нет, — ответил чужой голос. — Я Джозеф.
— Мне все равно, — пробормотала она, — все равно, кто из вас умрет.
— Ты можешь сесть? Я принесу тебе воды.
— Нет. — Она с трудом подняла правую руку. — Нет, не надо воды, — попросила Клаудия и вонзила нож в его плоть. Плыть. Плыви, плоть.
Ватага ребятишек играла на поле в вышибалы. Потом дети устали, повалились в высокую траву, примяв колючие стебли руками, и стали что-то раскладывать на земле. Камешки. Из них получались дома, а еще можно было возить их взад-вперед, как машинки. «Это мой дом», — сказала одна девочка. «А это моя машина», — ответил мальчик, он рычал, изображая работающий мотор, губы тряслись и плевались. Машина врезалась в домик. «Проезд запрещен, — важно сказала маленькая девочка, — а то вы нас передавите». — «Точно, — поддержала ее другая, — здесь проезда нет». Солнце у них над головами мигнуло, и дети подняли головы. Раздался металлический звон, вокруг быстро стемнело. Дети стояли в холодном полумраке и не могли ничего понять. Звон становился все громче.