Чейз припарковался на обочине возле дома Критча, пулей вылетел из машины и хлопнул дверцей. Мысли еле поспевали за действиями. «Отвезу старушенцию — и домой. Пообедаю, высплюсь, посижу с Терезой». Все, что можно, он уже сделал. Хватит. Пора и честь знать.
Чейз быстро прошел через двор и постучался в деревянную входную дверь. Без ответа. Сержант прислушался, оглянулся на свой джип и снова постучал. Тишина. Может, лучше с заднего крыльца попробовать? Бабулька-то, небось, сидит на кухне и песни горланит. Чейз прошел вдоль стены, повернул за угол и увидал мисс Лэрейси. Она заглядывала в пыльное окошко сарая. Все то же зеленое домашнее платье, все та же косынка на голове.
— Здравствуйте, — сказал сержант.
Мисс Лэрейси не шелохнулась. Что-то в глубине сарая очень ее интересовало.
Чейз подошел поближе. На него нахлынуло странное чувство, будто старушка не настоящая, а вырезанная из картонки. Иллюзия была настолько убедительной, что сержант даже протянул руку и дотронулся до мисс Лэрейси. Живая, теплая. Но все равно не двигается. Чейз мягко потряс ее за плечо.
— Мисс Лэрейси!
Она повернулась и широко распахнула глаза.
— Опять ты, — сказала старушка, улыбаясь. Губы у нее слегка дрожали, наверное, от старости. — А я вот в окошко пялюсь. Девчоночка там.
— Девочку нашли уже, — ответил Чейз.
— Да ну тебя, паря! Не та, другая.
— В сарае?
— Вон она.
Чейз наклонился и заглянул внутрь.
— Вон она. Гляди-ка: вся мокрая, и трясется, как осиновый лист, — сказала мисс Лэрейси.
— Не вижу. — Чейз приставил ладони, чтобы не мешал свет с улицы.
— А может, почудилось. Может у меня припадок какой на старости лет. Ты чего пришел-то?
— Да я тут на заводе был…
— На рыбном что ль? Где упокойники? — уточнила мисс Лэрейси. Говорила она рассеянно, ее внимание привлек шум в траве. Старушка проворно засеменила вперед, подобрав на ходу подол платья.
— Ну да. — Чейз шел за ней попятам. — Я думал, может, вы мне их опознать поможете?
Мисс Лэрейси остановилась и посмотрела себе под ноги.
В траве лежала рыба. К радужным бокам пристали длинные соломинки, жабры судорожно вздымались, пустые глазки блестели двумя черными пузырьками.
По траве скользнула тень. Старушка подняла голову. В воздухе медленно кружила ворона, то поднимаясь, то опускаясь.
— Нечет на беду, — пробормотала мисс Лэрейси.
— Ну и ну! Это какая рыба? — спросил Чейз. Рыба шлепнула хвостом раз, потом другой и окончательно запуталась в траве.
— Заливная, — хихикнула старушка. — Так уж и быть, поеду с тобой, паря. Тут один солдатик меня об том же просил, да только вот мыслишки мне его не понравились. Дерганый он какой-то. С ним и рядом-то стоять нельзя, сама такой же станешь. А вот у тебя мысли ясные. Верно я говорю, сынок? — Она снова посмотрела на рыбу и ткнула ее носком туфли. — Ты — кремень парень.
— Стараемся… Беритесь. — Чейз подставил мисс Лэрейси локоть, за который она уцепилась с видимым удовольствием. Рыба так и осталась лежать в траве, а сержант и старушка побрели к «ленд крузеру».
— Ей бы, голубушке, на сковородке самое место, да боюсь, червивая она. Дохлая — не дохлая, а червивая, уж ты мне поверь.
В соседском доме хлопнули дверью, но никто не вышел. Только черный пес по-прежнему сидел на крыльце, а из окошка второго этажа глядела на океан то ли девочка, то ли невысокая женщина.
— Видишь того черного барбоса?
— Вижу.
— Не отсюда он. Пришлый. Из наших его никто не знает. — Старушка посмотрела на панели солнечных батарей. — И раньше-то в этом доме неладно было, а теперь уж точно жди костлявую.
Мисс Лэрейси мешком повисла на руке у Чейза, так что идти пришлось совсем медленно.
— Помяни мое слово: на таких дворнягах беда ездит.
— Не дай бог. И так уже сколько перемерло.
— Упокойников-то много на заводе?
— Что-то около семидесяти.
— И все утопли?
— Да вроде того.
— Оюшки-горюшки, — сказала старушка, щурясь на солнце. Она вдруг крепко сжала сержанту руку:
— Беда, голубочек.
— Район изолирован, сэр. Забор готов.
Командор Френч оторвался от книги. На картинке плавало в море синее чудовище с огромным птичьим клювом и костлявым рыбьим хвостом. Матрос первой статьи Несбитт стоял перед столом начальника и терпеливо ждал распоряжений. Странная фигура у этого Несбитта: шея тонкая, ноги, как лыжи, весь лоб в прыщах. Вроде подросток подростком, а в глазах такая мудрость вековая, что оторопь берет. И как он с однополчанами уживается? Френч хотел кое-то уточнить по поводу забора, но тут ожила рация: «Приборы последовательной блокировки будут готовы к испытаниям в двадцать два ноль-ноль, сэр». Это докладывал с холмов матрос первой статьи Бакинхем.
— Северные или южные?
— Южные, сэр.
— Южные подождут. Надо опробовать первые три макроотражателя на севере.
В наушнике ответили:
— Вас понял.
Френч взглянул на Несбитта, тот по-прежнему ждал указаний.
— Что с опознанием? — спросил командор.
— К сожалению, никого найти не удалось, сэр.
— Все дома обошли?
— Да, сэр, те, в которых кто-нибудь остался. — Несбитт нервно передернул плечами. Похоже, он в самом деле очень переживал. — Местные отказываются с нами сотрудничать, сэр.
— Это нормально, Несбитт. С чего им нас любить? — Френч перевернул страницу: еще одно чудище. Рогатая голова, длинное чешуйчатое тело, покрытое рыжей шерстью. — Мы дурные вести приносим.
Несбитт промолчал. Френч еще пару секунд разглядывал картинку, потом снова взглянул на матроса. Ведь у парня же наверняка есть родные на гражданке. Каково им будет, если он погибнет на боевом посту? Вот стоит обычный мальчишка в военной форме. Небось, патриот, в демократию верит, в права человека…
Или нет? Или просто выполняет свою работу? Чек в конце месяца, все деньги — в семью? Есть у него дом, жена, дети? Дети, которые подпрыгивают от нетерпения и пищат в трубку: «Папочка! А ты когда приедешь?» Френч еще не забыл, как это бывает. Его тоже когда-то ждала жена… Чего она ждала? Когда муж состарится? Нет, конечно. Она хотела большего. И добилась-таки своего. После развода. Еще один человек, с которым Френчу не по пути. И с детьми та же история. На суде он бился за них как лев, а все равно проиграл. И знал ведь, что так выйдет, да не хотел верить.
— Вы свободны.
Несбитт взял под козырек, развернулся на каблуках и исчез за дверью.