Ниоб уловила обрывки фразы и внутренне возликовала.
— Ну, выпить-то в баре я могу? — Ингу удивили собственные слова, обычно она днём не пила. Иногда по вечерам, да, но не в два же часа дня! — Хоть кофе…
— Конечно, конечно, — заверил её метрдотель и показал, где находится бар.
«Нет, нет, нет», — кричало всё внутри Ниоб.
— Спорить готова, что она не справится, — заявила Сьюзи.
— Вот мы и посмотрим, справится или не справится, — отозвался я.
Я прилепил усы к верхней губе. В машине работало радио. Новостей было много: и тебе выборы (до сих пор неизвестна реакция Скотта), и тебе взрыв статуи Свободы, и тебе обстрел из миномёта завода в Айове — а ведь завод, должно быть, классный, его построил Бетчел для GE. Словом, новостей было много, и говорить можно было про многое, но вот незадача — фактов совсем мало. Но это были настоящие новости, и СМИ, хотели они того или нет, постоянно их повторяли.
— Я встречалась с женатыми мужчинами, и сейчас я скажу тебе то же самое, что говорили мне. Эх, почему я тогда не слушала, что мне говорят! Запомни, женатый мужчина никогда не расскажет жене о том, что у него роман, он никогда не бросит свою жену, никогда! А если жена узнает, что у мужа есть любовница и разведётся с ним, он не побежит к любовнице, и ей придётся выпутываться самой, а он найдёт новую, никогда раньше не знакомую девушку. Словом, рановато цыплят считать, они ещё даже не вылупились.
— Не лезь не в своё дело, пожалуйста, Сьюзан.
— Да ладно тебе, Дэвид. Ты думаешь, ты Джеймс Бонд, а ты просто рафинированный еврей. Ну, ладно, ты не совсем уж оторванный от жизни интеллигент, но если я процитирую Мильтона или Китса, или Сильвию Плат, ты не спросишь меня, откуда это. Но ведь ты носишься по переулкам, выпрыгиваешь из окон и можешь удрать от урода с пистолетом… У меня есть насчёт тебя теория, Дэвид. Есть, есть, не вру. У тебя проблемы с самоуважением.
— Сьюзи, не надо…
— Нет, не то, что прямо Проблемы. Просто ты думаешь, что тебя нельзя полюбить.
— Сьюзи хватит, а?
— Вот именно поэтому, когда перед тобой встаёт выбор, самый настоящий, ничего искусственного, когда ты можешь выбирать между А и Б, причём А искренне восхищается тобой и любит тебя, а Б тебя не любит и просто использует, заставляет тебя рисковать жизнью, да к тому же ещё и замужем и, весьма вероятно, и не думает бросать своего мужа, ты всё равно выберешь Б. Ты заранее запрограммирован на Б. Это же самый настоящий мазохизм, Дэвид!
— «Genuck es genuck» — вышесказанного хватит за глаза, то есть.
— А вот она бы тебя сейчас не поняла.
— Мы сами разберёмся, ладно? — огрызнулся я и переключил радио. Передавали новости, пытались понять, откуда же в Айдахо взялись эти неожиданные голоса и будет ли там произведён пересчёт.
Вдруг диктор начал буквально захлебываться от волнения. Ему принесли горячие новости. Все семеро выборщиков в Айове решили голосовать не за Мёрфи, как предполагалось, а за Скотта. Итак, Скотт сохранял своё кресло ещё на четыре года.
— Не может быть! — вскрикнул я и сделал погромче. Выборщики, все как один, заявили, что они понимают свою миссию так, что они должны проголосовать за того кандидата, который, как им кажется, принесет больше пользы стране. В своём заявлении они подчеркнули, что им кажется, что в настоящее время сложилась такая ситуация, что в интересах страны и в интересах всего народа необходимо, чтобы во главе США встал Огастес Уинтроп Скотт.
«Блядь! Блядь, блядь, блядь!» — выругался я. Они уже называли, кто именно из выборщиков переменил своё мнение, а я всё ещё матерился. Мортон Сейфер, Квентин Карлайл, Денис Линн, тут я понял, что мне чем-то знакомы эти имена, перестал материться и стал вслушиваться — Лесли Бендер, Эйприл Харриджен, Уилки Джонсон… Вард Мартуччи. Услышав последнее имя, я подскочил на сиденье.
Вард Мартуччи? Я прекрасно помнил Мартуччи. Алан Стоуи собирался дать ему кредит. И он мутил с каким-то там троюродным или не троюродным, да не важно с каким племянником, геем он был, короче. Стоуи имел дело со всеми: и с Линном, и с Сейфером, и с Харридженом, и с Карлайлом, и с Бендером, и с Джонсоном. Бендер был фермером, у которого были какие-то финансовые проблемы, связанные с тем, что земля стоила то дешевле, то дороже. Стоуи выкупил у него долг. Карлайл вложил деньги в одно из земельных предприятий Стоуи. У Джонсона тоже были какие-то денежные затруднения плюс карточный долг. Я не помнил, что именно было у Стоуи с Харридженом, Линном и Сейфером, но точно знал, что он и с ними имел дело.
Могут ли выборщики поменять решение? Возможно ли это? Что скажет закон?
Если он промолчит, и они действительно поменяют свой выбор, мы получим наглядную иллюстрацию того, как в Америке можно украсть президентское кресло. Достаточно подкупить, напугать или надавить всего лишь на семерых человек. Всего на семерых.
Инга ничего не понимала. Ниоб пришла сюда, чтобы сказать этому ужасному человеку, который работает на президента Скотта и изо всех сил старается, чтобы Энн Линн не стала президентом, более того, работающему на человека, которого она ненавидит больше всего на свете, на Алана Карстона Стоуи, пришла, чтобы сказать ему, что хочет с ним развестись. Но почему-то не сказала. Наоборот, она вела себя как второкурсница, у которой гормоны расшалились настолько, что она не может спокойно сидеть на стуле.
И тут Джек словно что-то почувствовал и обернулся. Инга впервые увидела лицо этого крайне самодовольного и гордого собой типа, по званию никак не ниже полковника. Увидела и вздрогнула. Это был именно тот человек, которой приходил тогда в библиотеку. Наверное, она даже охнула, во всяком случае, когда, то ли интуитивно почувствовав что-то, то ли поймав косой, брошенный мельком взгляд Ниоб, Джек обернулся, то увидел у стойки бара крайне изумлённую старушку с ананасовым соком со льдом. Одежда морщинистой старушки явно не соответствовала уровню заведения.
Он тоже узнал её. Он вспомнил, что она работает в библиотеке. В той самой библиотеке, где работал и тот библиотекарь. И эта женщина совершенно очевидно работает прямо на Дэвида Голдберга. Каким ветром её сюда занесло?
Тут пришло время насторожиться самому Джеку, его система безопасности забила тревогу, вдоль позвоночника поползли мурашки. Где-то в глубине черепной коробки включился сигнал воздушной тревоги и заполнил всю коробку ужасным воем. Он перевёл взгляд со старухи на жену и у него в голове вспыхнули схемы. Так тренер иногда вспоминает, как он играл в ту или иную игру в старших классах школы и рисует схемы. Старушку обозначим кругом, потом соединим её линией со вторым кругом, то есть Ниоб, третья линия уходит куда-то за стену, туда, где стоит Дэвид Голдберг. Теперь проведём ещё одну линию, от Дэвида обратно в «Пуччини», от него к старухе. Всё стало предельно просто и понятно.
Они пытались обыграть его! Его, самого Джека Моргана, пытались разыграть! И кто?! Его собственная жена, эта старушка и библиотекарь, который на самом деле шпионил для Энн Линн!