Али делал немало добрых дел, и это убеждало Юсуфа: все в порядке, не стоит опасаться происходящих с братом перемен. Али собирал деньги для помощи бедным, учил грамоте их детей, выступал от имени тех, кто не имел возможности возвысить собственный голос.
Однако позднее в рассуждениях брата зазвучала жесткость, в них уже чувствовался едва сдерживаемый гнев. Из одной группировки фундаменталистов Али переходил в другую, причем каждая новая стояла на все более крайних позициях. Границы между верой и яростью стирались. Приход брата к Саиф аль-Тхару был в общем-то неизбежен.
Саиф аль-Тхар. В памяти Халифы это имя отпечаталось навечно. Еще бы: ведь именно он увел за собой Али, заставив вершить ужасные вещи. Он, Саиф аль-Тхар, послал восемь лет назад брата на смерть.
Но все возвращается на круги своя. Сейчас Юсуф расследует не просто гибель неизвестного человека, нет, он жаждет мести. В самом начале инспектор подсознательно ощутил: предстоит схватка со старым врагом.
Как бы ты ни пытался убежать от прошлого, рано или поздно оно догонит.
Громкий гудок за спиной вернул Халифу к действительности. Ступив на обочину, Юсуф пропустил мимо несшийся на него огромный автобус с туристами. Когда поднятая колесами пыль улеглась, инспектор закурил и зашагал дальше, в полуденный зной.
КАИР
— Я не должен был бросать тебя одну, — сказал Дэниел.
— Сегодня утром или тогда, шесть лет назад?
Он посмотрел Тэйре в глаза.
— Сегодня утром.
Этими фразами они обменялись уже в его номере: Тэйра, поджав под себя ноги, сидела на диванчике, Дэниел стоял у окна. Даже после глотка виски она еще не совсем оправилась от потрясения.
— У меня была деловая встреча в музее. Она закончилась чуть позже, чем я предполагал. Конечно, следовало предупредить тебя о здешних нравах. Для европейцев прогулки по улицам полны опасностей, особенно для женщин. Грабители, карманники…
— Никаких карманников, — перебила его Тэйра. — Я видела их раньше.
Дэниел удивленно поднял брови.
— По крайней мере одного из них — в Саккре, в тот день, когда обнаружила тело отца. А затем, чуть позже, возле отеля. Это не египтянин.
— Хочешь сказать, за тобой следят?
— Да.
Он пересек номер, сел рядом, взял Тэйру за руку.
— Два последних дня оказались для тебя довольно тяжелыми. Сначала смерть отца, а теперь еще это. Не впечатлительность ли тому причиной?
Тэйра с раздражением высвободила руку.
— Оставь свой покровительственный тон, Дэниел. Я никогда не была психопаткой. За мной следят. Не знаю почему, но этот человек преследует меня.
Поднявшись, Тэйра подошла к окну, туда, где только что стоял ее собеседник. По ложбинке меж лопаток скатилась капелька пота.
— Он говорил о какой-то недостающей части, все хотел узнать, где она находится. Он как будто уверен, что у меня есть некая принадлежащая ему вещь. Понятия не имею, что это может быть. А еще, по-видимому, он думал найти эту вещь у отца. Он побывал в павильоне на раскопках. И в отцовской квартире тоже. Там остался запах сигарного дыма. Что-то происходит, Дэниел. Поверь мне. Что-то дурное.
В установившейся тишине Дэниел пристально посмотрел на нее, достал из кармашка тенниски сигару, закурил.
— Что-то происходит, — повторила Тэйра. — Поверь.
Дэниел поднялся, подошел к окну, мягким движением опустил ладонь на ее плечо.
— Я верю тебе, Тэйра.
Неожиданно Тэйра оказалась вдруг в его объятиях. На мгновение ей захотелось вырваться, но только на мгновение. В сильных руках Дэниела она почувствовала себя удивительно спокойно. Уткнувшись лицом ему в плечо, Тэйра поняла, что вот-вот расплачется.
— Я не знаю, как быть, Дэниел. Кто-то пытается убить меня, а я даже не представляю, за что. Я говорила об этом в посольстве, но мне не поверили. Назвали мои слова фантазиями. Я не сошла с ума!
— Успокойся, успокойся. Все будет в порядке.
Дэниел сжал ее хрупкие плечи, и Тэйра, помня о том, насколько опасной может быть их близость, все же позволила ему сделать это. За окном прозвучал резкий гудок автомобиля.
Разомкнув объятия, Дэниел чуть отстранился, кончиками пальцев осторожно смахнул с ее лица капельки слез.
— Значит, говоришь, их было трое?
— Двое египтян и один европеец, — кивнула Тэйра. — Очень высокий, с огромным родимым пятном на щеке. Я видела его в Саккре и возле отеля.
— Что он говорил?
— Он спросил меня: «Где она? Где недостающая часть?»
— Это все?
— Еще он упомянул об иероглифах.
— Иероглифах? — Глаза Дэниела сузились.
— Он сказал: «Где иероглифы?»
— Ты не ошиблась? Он употребил именно это слово?
— Да.
Дэниел глубоко затянулся дымом.
— Иероглифы, — задумчиво произнес он, обращаясь скорее к себе. — Какие иероглифы? Скажи, после приезда ты ничего не покупала? Безделушки, сувениры?
— У меня не было времени.
— По твоим словам, тот же мужчина побывал и в павильоне на раскопках?
— Я уверена в этом.
Он смолк, потирая виски. В распахнутое окно влетела оса, уселась на кромке стакана.
— Что ж, — сказал Дэниел после продолжительного молчания, — по-видимому, они думают, в твоих руках находится то, что принадлежит им. По их мнению, эту вещь ты получила от своего отца. Возникает два вопроса. Что это? Почему они считают, будто этот предмет был у твоего отца?
Занятый мыслями, он подошел к диванчику и сел, чуть расставив ноги. Позу эту Тэйра хорошо помнила, она означала, что Дэниел погрузился в транс и его мозг как машина просчитывает тысячи возможных вариантов. Лицо археолога исказила улыбка, почти гримаса: очевидно, процесс доставлял Дэниелу радость и боль одновременно. Минуты две в номере стояла полная тишина, затем Дэниел поднялся.
— Пошли. — Затушив в пепельнице окурок сигары, он направился к двери.
— Куда? В полицию?
Дэниел усмехнулся:
— Нет — если тебе нужны хоть какие-то ответы. В полиции у тебя примут заявление и тут же о нем забудут. Местные порядки мне известны.
— Тогда куда же?
Он раскрыл дверь.
— В Саккру. В павильон твоего отца. Начнем оттуда. Идешь?
Их взгляды встретились. В глазах Дэниела Тэйра видела давно знакомые ей решимость и силу. Но теперь к ним прибавилось и нечто новое, чего раньше она никогда не замечала. Тэйра не сразу поняла, что это — чувство вины.
— Да, — сказала она и забросила за плечо рюкзачок. — Иду.