– Признали! Признали! – завопили дети. Ропшин смотрел на создавшуюся картину с -нескрываемым удовольствием. А потом сказал:
– Вы их не очень-то поощряйте! Они наглые и избалованные.
«Господи, как же можно так чужому человеку о родных детях?» – неодобрительно подумала Ника.
– Ничего не наглые! – тут же заорали двойняшки. – Они просто сразу хороших людей чувствуют! Вон, к Генриетте Леопольдовне никогда не подходят!
Гена натужно улыбнулась, а хозяин смущенно крякнул.
– Как вас зовут? – спросила девочка.
– Вы, правда, будете нашей гувернанткой? – перехватил инициативу мальчик. – А пойдемте, я вам новую компьютерную игрушку покажу!
Ника вопросительно посмотрела на Ропшина, тот едва заметно кивнул, разрешая.
Через несколько минут одним глазом Ника следила за бурно разворачивающейся на мониторе погоней инопланетных монстров за отважным космонавтом, вторым же глазом косила на роскошную куклу, принесенную Марфой. Кукла была отчего-то совершенно голой.
– Папа вчера купил! – похвасталась девочка.
– А что же она у тебя без одежды? – удивилась Ника.
– Да я ее раздела, чтобы искупать, а Анжи платье сжевала. У, бесстыжая! – щелкнула она по носу рыжую любопытную морду, лохматившуюся рядом.
– Лоскутки ненужные есть? – машинально поинтересовалась Ника.
– Конечно! – Через секунду девчонка приволокла увесистый пакет с дорогими отрезами. – Это от мамы осталось, все равно папа выбросит!
– Ножницы, нитки?
Петруша перешел на третий уровень игры, о чем громогласно оповестил присутствующих. А красавица кукла уже примеряла новый наряд: роскошную парчовую юбку и кисейную блузку-разлетайку.
– Здорово! – восхитилась Марфа. – А что вы еще можете?
– Я все могу! – гордо ответила Ника.
– Да? – заинтересовался, не отрываясь от компьютера, Петр. – А яблоко съесть можете?
– В смысле? – не поняла Ника.
– Вот, видите, яблоко лежит, – показал мальчик на роскошный розово-желтый плод. – Мне его надо съесть. Папа велел, чтобы железо в организм поступало. А меня от яблок тошнит!
– Так, может, сестренка поможет? – улыбнулась Ника.
– Еще чего! – возмутилась Марфа. – Я свое уже съела!
Честно говоря, Ника сейчас съела бы не только яблоко! Опостылевший пакетик китайской лапши переварился в ней еще рано утром, а с тех пор ни крошки в рот не попало. Это при таком-то количестве серьезных душевных и физических лишений. Но Ника все же была опытным педагогом и понимала, что в незнакомом доме начинать с поедания детских витаминов не следует.
Она взяла в руки гладкое прохладное яблоко, откусила от него большой кусок. Подмигнула Пет ру и поднесла к раскрытой пасти рыжей собаки. Пасть клацнула и просительно открылась снова. Тут же рядом образовалась вторая пасть, такая же огромная, только черная. Второй откушенный кусок Ника сунула в нее. Еще раз – рыжей, снова – черной. Яблоко стремительно уменьшалось. Петр захлопал в ладоши. А Марфа заинтересованно спросила:
– Как это вам удалось? Мы сто раз пробовали, они нюхают и выплевывают!
– Уметь надо! – весело подмигнула Ника.
– А когда вы к нам жить переедете? – поинтересовалась покоренная Никиными талантами Марфа.
– Не знаю, – развела руками потенциальная няня. – Меня еще и на работу никто не взял.
– Возьмет! – серьезно уверил Петр. – Если мы ЕВРу скажем, что надо, он так и поступит.
И в этот момент появился он сам. Испытывающе окинул глазами комнату, счастливые лица детишек, довольные мордахи собак.
– Ну, как вы тут поладили?
Гостья промолчала, а Петр тут же выпалил:
– Мы хотим, чтобы Ника осталась у нас жить! Ника, – повернулся он к девушке, – скажи, что ты готова!
– Сын, что за фамильярность? Какая Ника? Вероника Владиславовна и исключительно на «вы»!
– Да бросьте вы, Евгений Викторович, – махнула рукой Ника. – Им имен-отчеств небось в школе хватает! Хоть дома-то дети должны от этого официоза отдыхать? И на «вы» ко мне обращаться не надо, что я, старуха, что ли?
ЕВР недоуменно расширил глаза, явно не ожидая такой отповеди, а на его руке тут же повисла Марфа.
– Папа, смотри, какой наряд Ника для Барби сшила!
ЕВР повертел в руках куклу:
– Это что, та самая, из-за которой ты рыдала два часа? Которой мы собирались платье в ателье заказывать?
Марфа радостно кивнула:
– Теперь никакого ателье не надо! Сами сошьем! Папа, можно я Нике ее комнату покажу?
– Ладно, дети, – пресек народные волеизъявления ЕВР. – Вероника Владиславовна еще не дала согласия у нас работать. Нам многое нужно обсудить. – И под недовольный ропот детей увел потенциальную няню.
* * *
Привел в ту же гостиную, где вальяжно устроилась разомлевшая Гена.
– Как вам дети?
– Замечательные ребята! – совершенно искренне улыбнулась Ника. – Петруша просто компьютерный гений, а Марфа – настоящая принцесса!
ЕВР счастливо расцвел.
– Если вы не против, я бы предложил вам поработать у нас. Сразу видно, вы очень опытный педагог! Надеюсь, месячный испытательный срок вас не обидит?
Ника метнула взгляд на Гену, та едва заметно кивнула.
– Я готова, – со скромным достоинством ответила девушка.
Вечером, собирая вещички, она рассказывала о небывалой удаче тете Вале.
Тетка смахивала с глаз непрошеные слезы счастья.
– Никуша, видишь, как мы все правильно с тобой рассчитали! Теперь главное в этом доме закрепиться. И тут надо действовать нетрадиционным способом.
– Как это? – Ника напряженно слушала, пытаясь запомнить все тети-Валины наставления.
– Мы привыкли к тому, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Так? – Тетя Валя вопросительно и важно посмотрела на Нику. – В твоем случае желудок отметаем!
– В смысле? – ахнула Ника. – Он что, на диете? То-то я думаю, олигарх, а такой стройный…
– Нет, девочка, я не о том. У тебя – педагогический статус, поэтому даже не пытайся заменить кухарку! Пусть хоть все с голоду поумирают! Внедришься в нутро семьи, поймешь что к чему, нащупаешь слабые струнки Ропшина, а потом мы на них и сыграем марш Мендельсона!
Ника прямо услышала этот марш! Красивый, радостный, сексуальный.
– А пока, – продолжала наставления тетя Валя, – запомни: главное – дети. Ты должна стать им другом, товарищем и братом! Матерью, в конце концов! Родной и единственной. Это будет справедливо!
Так она и оказалась в доме ЕВРа, огромной двенадцатикомнатной квартире, разместившейся на двух этажах в самом центре Москвы. Сначала Ника никак не могла сообразить, как можно жить в такой прорве комнат, позднее же, когда узнала, что у ЕВРа наличествует еще и загородный дом, поняла, что жить надо именно так и не иначе.