— Наличные, — кивнул Ленни. — Я думаю над этим.
Сидней перебил его безнадежным вздохом.
— Не желаете передохнуть, мистер Ноулс? Может, приклоните голову, предоставив решение проблем мне, а машину мистеру Крику?
Ленни глубоко вдохнул, как бы раздулся всем телом, которое грозно нависло над хрупкой фигурой Сиднея.
— Скажу честно, Сид, теперь, когда вы очнулись, знайте, что у нас с Ником был вчера небольшой разговор. Мы решили, что пора переходить к решительным действиям. Правда, Ник? — Он оглянулся через плечо. — Ник! Проснись!
Сидней снял очки, поднял бровь.
— К решительным действиям какого рода?
— Coup de grâce, [33] если желаете.
— Coup d'état, [34] — поправил Ник, зевая.
Ленни нахмурился:
— Попрошу тебя, Никель! Я знаю латынь, черт возьми. Так или иначе, Сид, мы считаем, что вы слишком долго исполняли тяжкие обязанности руководителя, и, по нашему мнению, пора вам отступить в сторонку, передав полномочия молодому поколению. Правда, Ник?
Ник улыбнулся, неопределенно дернув одним плечом.
Сидней снова надел очки, испустил долгий задумчивый вздох.
— Очень хорошо, — кивнул он наконец. — Как я понимаю, нас ждут перемены.
— Незначительные, — подтвердил Ленни. — Во-первых, отбросим пижонство в смысле «мистер такой-то» и «мистер такой-то». Отныне вы Сидней или Эль Сид; это как Николас, когда я делаю серьезное замечание, и Никель в любое другое время.
— А вы?
— Леонард или мистер Ноулс. Чего смешного, Николас?
— Я не буду тебя называть мистер Ноулс.
— Будешь звать, как я скажу, черт побери! — рявкнул Ленни. — Не стану прибегать к диктаторским методам, что было бы весьма неприятно. Посмотрите на Кубу — это ж горькие слезы. Думаете, он позволил бы людям звать его Фидо или предпочел обращение «мистер Кастро»?
— Сеньор Кастро, — поправил Сидней.
— Не Фидо, а Фидель, — поправил Ник.
Ленни тряхнул головой:
— Ты Фиделя Сассуна имеешь в виду?
— Военного поэта? [35] — уточнил Сидней.
Ленни заколебался.
— Вот именно. В любом случае суть в том, что я главный, а если кому-то не нравится, пускай проваливает.
Сидней покорно опустил голову:
— Не возражаю.
— Отныне можете называть меня Леонардом.
— Предпочту обращение «мистер Ноулс», — сказал Сидней.
— Правильно. Во-первых, я вообще прекращаю поездку. Сердце буквально разрывается, потому что я знаю, чего оба вы от нее ожидали, но, по-моему, несправедливо и дальше подвергать Сиднея столь тяжким испытаниям.
— Спасибо, мистер Ноулс, думаю, я вполне к ним готов.
— Вы так думаете, а Ленни знает?
— Может быть, надо сказать, Леонард знает? — вставил Ник.
Ленни проигнорировал замечание.
— Суть в любом случае в том, что мы едем в аэропорт Сарагосы и летим домой следующим рейсом.
— Я не лечу, — сказал Сидней.
— И я тоже, — добавил Ник. — Мы здесь всего только день пробыли.
Виноградники пролетали мимо с обеих сторон узкой дороги, лозы стояли, напоминая распятия. Все равно что ехать через огромное кладбище.
Ленни вдруг громко вздохнул и резко затормозил.
— Как я уже сказал, леди, кому не нравится, может выйти в любую минуту.
Сидней открыл дверцу и вышел.
— Будьте добры, мистер Крик, передайте рюкзак.
Ленни сверкнул глазами на Ника:
— А ты?
Ник посмотрел на Сиднея, на Ленни и снова на Сиднея.
— Слишком поздно, Никель, — буркнул Ленни и газанул. Инвалидная машина ускорила ход, сверкнув задними огнями.
— Куда мы? — спросил Ник.
— В аэропорт Сарагосы, — ответил Ленни.
— Билеты на что купим?
— Взаймы дадут. Когда будем дома, вернем деньги. Пообещаем, по крайней мере.
Ник покачал головой:
— Не думаю, что нам окажут благотворительную помощь. Слишком уж мы похожи на пару отпетых мошенников.
— Угу, да только мы присматриваем за престарелым восьмидесятилетним старцем. Социальные работники. Не все судят о других по одежке, Николас.
— Ленни, — сказал Ник.
— Леонард.
— Леонард.
— Что?
— Полмили назад ты высадил из машины престарелого восьмидесятилетнего джентльмена. Вряд ли тебя признают социальным работником. — Инвалидная машина замедлила ход. — А завещание? Как Эль Сид его подпишет, потерявшись в испанской глубинке? — Инвалидная машина остановилась. — По-моему, не стоило предлагать ему выйти, когда пожелает.
Сидней с некоторым трудом шел по травянистой обочине, оставляя за собой в росе темные следы кожаных туфель. В ранней утренней сырости ныли все кости, но все-таки это самое лучшее время дня. Он сначала услышал фургончик, а потом увидел. Напоминая урчанием газонокосилку, машина двигалась между диагональными рядами виноградных лоз. Она поравнялась с ним.
— Не могу я оставить вас здесь одного, мистер С.! — крикнул Ленни. — Не в моих правилах. Садитесь, пока живы.
— Надо бы извиниться, — подсказал Ник.
Ленни проигнорировал замечание.
— Зачем мне садиться, мистер Ноулс? Вы намерены меня репатриировать?
— Нет, конечно, глупая старая колбаса! — крикнул Ленни. — Просто домой хочу отвезти.
— Он это и имеет в виду, — объяснил Ник.
— Слушайте, Сид, — попытался наладить отношения Ленни, — почему вы не скажете, куда вам надо, и тогда мы посмотрим, что можно сделать.
Сидней бросил рюкзак, сунул руки в карманы пальто.
— Мне надо в Маэстрасго.
Ленни кивнул. Никогда о таком месте не слышал, но там наверняка имеется аэропорт, поэтому годится.
— Чего раньше не сказали? — вскричал он. — Поехали.
Сидней долго смотрел на него. Идиот до сих пор считает себя главным. Пожалуй, пора проверить, на что он способен. Сидней влез в машину, прижав к груди рюкзак.