— Никто меня здесь не слушает, а твоя мать так меньше всех, — мрачно продолжала она. — И я ей твердила и твердила, уберите вы этого паршивца со двора, он ведь бьет Робина, нехорошими словами ругается и все норовит спички тут жечь — уж до добра это точно не доведет! Потом без слез не обойдется. И что же? Уж слез-то пролили, что твой Великий потоп. А кто за мальчиком следил целый день, пока он болтался по двору? Я и следила, вот из этого окна. — Она грустно взглянула на открытое кухонное окно. — Хороший был мальчуган, братик-то твой. Бывало, прижмется ко мне и шепчет: «Ида, мне так одиноко!» Вы подумайте, маленький, а уж ему одиноко. Вот и играл со всякой рванью да дрянью, да с кем же ему было играть?
Харриет слушала, затаив дыхание.
— И что же, Ида, Дэнни Ратклифф и в тот день был у нас во дворе?
— Да, мэм. И тоже дрался и ругался. И я его прогнала веником со двора за десять минут до того, как твоя мамочка нашла бедняжку Робина задушенным на той распроклятой ветке.
— Говорю тебе, полиция ничего не сделает таким людям, как он, — горячо шептала Харриет. Она рассказывала Хилли про горящую церковь, про Идину ногу и сгоревшую старушку уже по третьему разу. Хилли надоела ее трескотня. Ему было интересно послушать про разгуливающего на свободе негодяя и помечтать о том, как он может стать героем. Конечно, он был рад, что не поехал в лагерь, но, по правде говоря, в городе становилось невыносимо скучно. От рассказа Харриет глаза Хилли заблестели. Выслеживать живого убийцу было гораздо интереснее, чем играть в апостолов, убегать из дома, ловить змей или даже кататься на велосипеде.
Харриет никак не могла успокоиться — в ее голове роились безумные догадки и предположения.
— Она знала, что это был Дэнни Ратклифф, понимаешь? Знала, и все тут! Она сама сказала, что он там был, и не забудь о том, что мне рассказал твой брат… Что он ходил по школе и хвастался, как он… в общем… и о других разных вещах…
— Давай засыплем ему сахара в бензобак, хочешь? — спросил Хилли. — Тогда его машину никто с места не сдвинет.
Харриет поглядела на него с таким презрением, что Хилли даже немного обиделся — ему самому эта идея очень понравилась.
— Или давай напишем письмо в полицию, только не будем подписываться..
— И что будет?
— Или скажем моему папе. Когда он узнает, он сам займется этим Дэнни.
Харриет насмешливо хмыкнула — она не разделяла восторгов Хилли в отношении отца, который занимал пост ректора в их школе.
— Ну что ж, давай обсудим твои великие идеи, — сказал Хилли с сарказмом.
Харриет закусила нижнюю губу.
— Я хочу его убить, — коротко сказала она.
Суровое, отрешенное выражение ее лица пронзило сердце Хилли сладким предвкушением настоящего приключения.
— А я могу помочь? — с готовностью спросил он.
— Нет.
— Но ты не сможешь убить его сама.
— А почему нет? — холодно спросила Харриет.
Хилли был ошарашен. Несколько мгновений он пытался найти наилучшие аргументы.
— Ну, потому что он большой, — сказал он наконец. — Он тебе надерет задницу.
— Ну да, он большой, но я в сто раз умнее его.
— Давай я помогу тебе. — Хилли потрогал ее ноги носком своей кроссовки. — Как же ты его убьешь? Застрелишь?
— Да.
— У тебя что, есть пистолет?
— Ну да, у моего отца.
— Что, эти старые ржавые ружья? Да они тебя саму разнесут в клочья, если ты попробуешь из них выстрелить.
— Глупости.
— А вот и не глупости! Подожди, — торопливо сказал он, увидев, как брови Харриет грозно сошлись на переносице. — Я знаю, что если ты мало весишь, то не сможешь стрелять из больших ружей. У них есть отдача, поняла? Ты посмотришь в прицел, а тебе от выстрела глаз вышибет.
— Откуда ты это знаешь? — подозрительно спросила Харриет.
— Нам рассказывали на занятиях бойскаутов. — На самом деле ничего подобного им не говорили, просто Хилли был уверен, что так оно и есть, сам не зная почему.
— Ладно, а если я буду стрелять из револьвера?
— А, это другое дело, — сказал Хилли, глядя в сторону, чтобы Харриет не увидела, как на его лице расплывается улыбка.
— А ты умеешь из него стрелять?
— Конечно умею! — Хилли в жизни не прикасался к пистолетам, но был почему-то уверен, что сумеет выстрелить.
— Это сложно?
— Да нет, совсем не сложно. Ты не волнуйся, — сказал Хилли великодушно. — Я застрелю его за тебя.
— Ну нет, лучше я сама.
— Хорошо, тогда я научу тебя стрелять. Прямо сегодня и начнем.
— А где?
— Что — где?
— Где мы будем стрелять? Не на заднем же дворе?
— О да, моя сладкая горошинка, на заднем дворе стрелять вам будет неудобно, — раздался звонкий голос, и чья-то тень метнулась к ним от двери сарая.
Харриет и Хилли, напуганные до смерти, подняли головы одновременно со вспышкой полароида.
— Мама! — заорал Хилли, закрывая лицо руками.
Камера зашипела, щелкнула и выплюнула фотографию.
— Не сердитесь, детки, я не могла устоять от искушения, — сказала мама Хилли таким тоном, что детям сразу стало ясно: ей абсолютно наплевать, сердятся они или нет. — Я спросила Иду, где вы, и она сказала, что вы прячетесь в сарае. Орешек, — обратилась она к Хилли (она всегда звала его «Орешком», Хилли ненавидел это прозвище), — ты не забыл, что сегодня у папочки день рождения? Тебе пора домой, я хочу, чтобы вы встретили папу после гольфа.
— Мама, не смей больше шпионить за нами!
— Ой да ладно тебе, шпионить… Просто хотела сделать фотографию… Надеюсь, выйдет хорошо… — Мама Хилли подула на проявляющийся снимок. Она была одного возраста с Шарлот, но вела себя и одевалась, как юная девушка. В школе Хилли вечно дразнили из-за коротких маминых юбок.
— А можно Харриет пойдет со мной?
— Не сегодня, Орешек, — сказала мама Хилли рассеянно-веселым голосом. — Харриет все понимает. Верно, сладенькая моя? — И она подмигнула.
Харриет покоробила ее фамильярная манера, поэтому она ничего не ответила, просто смерила бестактную даму недобрым взглядом. Впрочем, мама Хилли ничего не заметила и продолжала беспечно болтать.
— Ну конечно Харриет все понимает, правда, деточка? А мы позовем ее, когда будем устраивать барбекю на заднем дворе. И к тому же, если Харриет придет, тебе не хватит шоколадного пирожного.
— То есть как это — не хватит? Ты что, купила всем по одному пирожному?
— Орешек, нельзя же быть таким прожорливым! Одного пирожного вполне достаточно для такого плохого мальчика… Ой, поглядите-ка сюда, ха-ха-ха! Ну и фотография! Вы оба выглядите как малолетние марсиане.