Они вышли из прохлады библиотеки и остановились на тротуаре.
— Я точно знаю, машина его, — тараторил Хилли, прикрывая глаза от солнца рукой. — У нас в городе только одна «транс Ам» такого цвета. Если бы он не оставил ее прямо напротив суда, я бы подложил ему битого стекла под колесо.
Харриет подумала об Алисон и Иде — сидят, наверное, сейчас в гостиной и смотрят свои глупые сериалы.
— Ну что, принесем змею? — спросила она.
— Да ты что, — Хилли мгновенно остыл. — Как мы ее оттуда потащим? Все же увидят.
— Тогда какой смысл в том, что мы ее украли? — горько сказала Харриет. — План был в том, чтобы кобра укусила этого подонка.
Они постояли еще минуту, а потом Харриет вздохнула и сказала:
— Ладно, я пошла назад.
— Подожди!
Она повернулась.
— Знаешь, что я тут подумал? — Вообще-то Хилли ничего не подумал, но подругу надо было чем-то задержать. — Я подумал… вот что! У этой машины откидной верх. И я тебе ручаюсь, что он поедет домой через Кантри-Лайн-Роуд. Все эти придурки живут там, у реки.
— Точно, — медленно протянула заинтересовавшаяся Харриет. — Он там живет, это правда. Я посмотрела в «Желтых страницах».
— Ну вот, а змея-то уже там.
Харриет скорчила гримасу.
— Да ладно тебе, — сказал Хилли, подталкивая ее локтем в бок, — ты что, телик не смотришь? Помнишь, была передача про каких-то отмороженных подростков, которые швыряли камнями в машины с эстакады? Два человека даже погибли тогда. Диктор еще предупреждал водителей, чтобы они перестраивались в другой ряд, если увидят на эстакаде людей, представляешь?
Харриет вопросительно взглянула на него.
— Ну пошли, чего кукситься? Где твой велосипед?
— Я пришла пешком.
— Так садись на руль, я тебя отвезу туда, только, чур, ты повезешь меня назад.
Жизнь без Иды. «Если бы Иды не было вообще, — думала Харриет, сидя по-турецки на пыльной, выбеленной солнцем эстакаде, — так я бы и не переживала. Значит, все, что нужно, — это представить себе, что ее никогда не было. Просто!»
Харриет подумала, что с уходом Иды в доме ничего особенно не изменится. Ее присутствие всегда было не слишком заметным. Бутылка соуса Каро, которым Ида поливала оладьи; красная пластмассовая кружка — Ида насыпала в нее колотый лед и так и ходила с ней целый день, попивая талую воду; еще фартук, висящий на заднем крылечке, да жестяные банки из-под томатного соуса с рассадой огурцов и помидоров. Ах да! Еще Идин огород.
Вот и все, и если эти знаки исчезнут, то и все следы пребывания Иды Рью в их доме пропадут навсегда. Харриет чуть не заплакала, представив заброшенный, заросший сорняками огород.
«Нет, я буду за ним ухаживать, — сказала она себе, — закажу еще семян по телефонному справочнику». Она будет ходить в соломенной шляпе и коричневом комбинезоне, как у Эдди, а потом совершит открытие в мире ботанике. Но она будет скромна, хоть и гениальна, вырученные от премий и призов деньги раздаст беднякам.
В голову ей пришли потерянные красные перчатки, и сердце опять больно сжалось. Как же она могла? Потерять единственный Идин подарок… «Нет, — приказала она себе твердо, — не смей думать об этом! Никуда они не денутся, сами уйти не могли, ты их найдешь».
При свете дня пейзаж выглядел не так, как ночью, коровьи пастбища были тусклые, коричневатые, кое-где трава совсем отсутствовала, только вдоль изгородей тянулись ярко-зеленые ленты зарослей крапивы. Над пастбищами беззвучно кружили три огромных черных грифа.
«Я всегда буду помнить этот день, — подумала Харриет. — День, когда ушла Ида, будет таким в моей памяти, и эти черные крылья на безоблачном небе, и этот воздух, который вкусом напоминает сухое стекло».
Хилли сидел напротив нее, скрестив ноги, и рассматривал какой-то комикс. Глаза у него слипались, хотя первые полчаса он безотрывно следил за дорогой и каждый раз при виде приближающегося грузовика кричал ей: «Ложись!»
С большим трудом Харриет заставила себя отвлечься от горестных мыслей и думать о своем огороде. Это будет лучший в мире огород, а потом она вырастит целый сад с фруктовыми деревьями и подстриженными изгородями, а капусту будет сажать в шахматном порядке. И постепенно сад займет весь их участок, а потом и участок миссис Фонтейн… И проезжающие мимо горожане будут останавливать машины и задавать ей вопросы, перевесившись через забор, а она, в белом халате и резиновых перчатках, стоя между своих идеальных грядок с измерительным прибором в руках, будет вежливо беседовать с ними… Она назовет его «Мемориальный сад Иды Рью»… Нет, конечно, не «мемориальный», а то всем покажется, что Ида умерла.
Внезапно грифы сложили крылья и камнем упали вниз куда-то за соседний бугор. Вдалеке послышалось урчание мотора, Харриет приложила руку к глазам, потом позвала:
— Хилли!
— А? Что? — Комиксы полетели в сторону. Хилли протер глаза и на четвереньках подобрался к ней поближе. — Ты уверена?
— Да, это он. — Она тоже опустилась на четвереньки и поползла к противоположной стене, где стояла корзина с коброй.
Хилли, прищурившись, наблюдал за дорогой. Поначалу ему казалось, что машина едет слишком медленно для «транс Ам», но вдруг солнце блеснуло на ее бронзово-металлической поверхности, и он узнал характерные обводки и по-акульи хищную пасть радиатора.
Хилли быстро нырнул за ограждение и присел на корточки: только сейчас ему пришло в голову, что Ратклиффы всегда ходили вооруженными до зубов. Спотыкаясь и кряхтя от натуги, они с Харриет подтащили корзину к краю эстакады и взгромоздили на бортик так, чтобы можно было легко поднять крышку.
Хилли оглянулся — «транс Ам» не ехал, а буквально полз по дороге. «Чего он так тормозит? Неужели он увидел нас?» — мелькнуло у него в голове, но «транс Ам» не остановился, а скрылся под эстакадой.
— Давай! — выдохнула Харриет над его ухом. — Раз, два, пошли…
Они откинули крышку, перевернули корзину над дорогой и с силой тряхнули ее. Дальше Хилли наблюдал за событиями, как в замедленной съемке. Кобра выскользнула из корзины, отчаянно мотая в воздухе хвостом, тщетно пытаясь выровнять тело, и полетела вниз. Харриет выпрямилась с мстительным выражением лица и, обеими руками держась за перила, посмотрела на дорогу.
— Бомбы сброшены, сэр, — сказала она.
Хилли тоже облокотился на парапет, наблюдая за змеиным полетом. «Черт! Мы промахнулись!» — промелькнуло у него в голове, как вдруг «транс Ам» вылетел из-под эстакады прямо под их ногами. Змеиный хвост наискось скользнул по откинутой крыше и сполз на заднее сиденье, затянув за собой на пол машины все змеиное тело. Хилли и Харриет отпрянули от бортика и в остолбенении уставились друг на друга. Хилли опомнился первый.
— Ураа!!! Победа! Наша взяла! — Он ударил Харриет по спине, схватил ее за руку и потряс, тыча пальцем в «транс Ам», который со скрежетом затормозил и теперь неровными толчками приближался к левой обочине. Он все-таки сумел удержаться и не съехать в широкую и глубокую канаву, отделяющую обочину от фермерских полей. В клубах пыли машина остановилась, и, прежде чем дети успели опомниться, водительская дверца распахнулась и на дорогу выкатился вовсе не Дэнни Ратклифф, но какое-то странное существо: высохшее, бесполое, древнее, завернутое в ярко-красное летнее платье. Существо, царапая себя сухими ручками и издавая жалобные крики «Айииииииии!!!!», засеменило вдоль дороги. Крики были странно бестелесными, скорее птичьими, чем человеческими, а с плеча существа свисала кобра — почти два метра упругого черного тела, заканчивающегося узким, но удивительно сильным хвостом, который выбивал из дороги клубы красной пыли.