Карина, долго не размышляя, выскочила из машины и торопливо, почти бегом направилась к дверям здания. Она даже опередила медлительного толстяка и ухитрилась проскочить в дверь вперед него. Но напоролась на «вертушку» – в здании была пропускная система. Молоденький милиционер окинул Карину пожирающим взглядом. Она расправила плечи, отчего ее бюст стал еще более привлекательным. Но тут вошел пузан и, не посмотрев в сторону Карины, показав пропуск, прошел на предприятие. Карина, конечно, не успела заметить ни его фамилии, ни имени.
– Вы кого-нибудь ждете? – решил познакомиться охранник.
– Уже дождалась, – ответила Карина, посмотрев в окно на автомобиль Сергея. – А где это у вас такие толстяки работают?
– Кто его знает, я здесь недавно. А у вас телефон есть?..
Выйдя из здания, Карина посмотрела на доску рядом с дверьми.
«Мясокомбинат № 7» – прочла она.
То, что сумасшедший Петрушка работает на мясокомбинате, неприятно кольнуло Карину.
– Ты знаешь, такое чувство, что он на работу пошел, – доложила Карина, садясь в машину.
– На работу, – повторил Сергей, делая музыку тише. – Значит, у нас время есть. Тогда поехали.
Они вернулись домой, и Карина на скорую руку приготовила обед.
– Значит, так, – говорил Сергей во время обеда, – если он на работе, тогда у нас до восьми вечера время имеется. Темнеет в шесть. Попробуем проникнуть к Петрушке в дом, посмотрим, что он там прячет.
– Ты думаешь, что это и есть свихнувшийся Петрушка? Мне, честно говоря, тоже что-то его взгляд не понравился, глаза какие-то колючие.
– Похоже, что других претендентов пока не имеется. Во всяком случае, дома у него, что характерно, должны найтись хоть какие-нибудь следы его психической деятельности.
– А к уроду-то Робертовичу портрет рисовать не пойдем, стало быть. Ты же вроде договорился.
– Успеем, – бросил Сергей, составляя послеобеденную посуду в раковину.
– А крале Ильевой звонить будешь?
– Даже не знаю, как быть. – Сергей, уже собиравшийся выйти из кухни, остановился на пороге. – Боюсь, машины с мигалками понаедут, вертолеты налетят… По-моему, влюбленная женщина на многое способна. Давай потом ей позвоним, когда что-нибудь станет ясно.
На место прибыли к шести часам вечера. Было пасмурно. Начинало смеркаться, кроме того, падал мокрый снег, но надолго на земле не задерживался, а быстро таял. Самое время для любых незаконных действий. Машину оставили далеко от дома подозреваемого… Хотя потом об этом пришлось сильно пожалеть. И пешочком, задними грязными улочками догуляли до нужного дома. Задними улочками пробирались для того, чтобы Марк Анатольевич случайно не заметил их и не зазвал к себе на чай.
Сергей нес с собой сумку, в которой лежали инструменты, необходимые для взлома. Но все они не пригодились. Дом был закрыт, к радостному изумлению Сергея, на амбарный замок. Он справился с ним в два счета. И они без всяких препятствий проникли в дом.
Сергей был настороже, движения его были резкими и точными, словно тень, он выпрыгнул в окно и, повесив замок на место, так же проник назад в дом. Теперь, когда Петрушка узнан, главное не спугнуть его, иначе все насмарку. Но Сергей доведет дело до конца.
Люстру зажигать не стали, а бродили при свете фонарика. Помещения носили следы многолетней холостяцкой жизни. Казалось, хозяин не выбрасывает никакой хлам, а хранит его для какой-то своей тайной нужды, иначе зачем нужна была вся эта дрянь. Уже по одному этому нагромождению ненужных вещей можно было догадаться, что человек здесь живет не вполне нормальный.
Сергей с Кариной одну за другой обходили комнаты… Что они искали? Трудно сказать. Но Сергей не терял надежды обнаружить хоть какую-нибудь улику, доказывающую причастность этого человека к преступлениям. Проходило время, но они не находили ничего компрометирующего. Кроме того, отсутствие упорядоченности в вещах сбивало с толку. В бельевом шкафу хранилась посуда вперемешку с рубашками, свитерами, носками. Под кроватью было напихано полно всякого хлама: пустые бутылки, простыня, коньки, удочка, рваный кирзовый сапог… За стеклом в серванте среди рюмок Сергей нашел стопку пыльных книг и пачку фотокарточек. Фотокарточки были сделаны любительским аппаратом, и видно на них было плохо. Но все же различался Марк Анатольевич с двумя детишками: мальчиком и девочкой. Фотографий было много, но все они явно были сделаны исподтишка, так что сам Марк Анатольевич об этом не ведал. А вот он с двумя мужчинами входит в калитку…
– Погоди-ка, что-то рожа больно знакомая, – Карина взяла фотографию в руки. – Ну-ка посвети. – Сергей направил свет фонаря на карточку. – Вот этот широкоплечий… Это ж Туз.
– Да вроде похож, – пожал плечами Сергей.
– Я тебе точно говорю, Туз, вон и родинка…
– Это, наверное, дефект пленки. Откуда Марку Анатольевичу – такому приличному человеку – знать этого головореза?..
– Не знаю. А только это точно Туз.
Они положили фотографии на место и продолжили обыск.
Сначала в куче хлама, лежавшего на полу, Сергей не заметил игрушку и пронес луч фонаря мимо, но потом вернулся и, наклонившись, поднял.
– Это что, игрушка какая-то? – спросила Карина, присматриваясь. – А почему у нее лицо все разрисовано?..
– Ее лицо разрисовано так же, как были разрисованы лица убитых Петрушкой людей. Подобные разрисованные куклы я находил еще, что характерно, на месте преступлений. Это его след. Теперь для меня ясно… я уверен, что это логово Петрушки. Давай искать дальше.
Минут через пятнадцать из другой кучи тряпья Карина извлекла знакомый предмет.
– Это ботинок Ильи, – сказала она дрогнувшим голосом.
Сергей взял его и, повертев в свете фонаря, хорошенько рассмотрел.
– Нет, не Ильи, это мой ботинок. Это я отдал ему свои ботинки. Я привез их из Финляндии, когда ездил за наследством. Давай искать дальше, похоже, мы на правильном пути.
– Не хотелось бы, чтобы от Ильи осталась только эта память, – грустно сказала Карина.
Они обследовали второй этаж и чердак. На чердаке нашли еще две куклы с разрисованными лицами.
– Здесь ведь наверняка и подвал имеется, – сказал Сергей.
Они не торопясь, чтобы впотьмах не свалиться с крутой лестницы, спустились на первый этаж.
– Слушай-ка, к воротам машина какая-то подъехала, – бросив взгляд в окно, прошептала Карина.
Сергей выключил фонарь.
– Похоже, это он.
Они перешли в другую комнату, откуда шоссе с машиной видно не было – окно там выходило на другую сторону.
– Ты давай в кресло, что характерно, садись; а я возле двери встану. Если что, я его нейтрализую – толстяки неповоротливы.