ТИН, АРДЕШ,
2 января 2008
Переезд стал для них испытанием, усугубив психическое напряжение последних недель заключения. Их перевозили в душных багажниках двух «Мерседесов», мчавшихся на полной скорости. Ехали добрых два часа. Может, чуть меньше. К тому моменту, как открыли багажник, лицо Камиллы совсем побледнело.
«Пугающая белизна».
На ее осунувшемся лице читается немая паника. В надежде на недостижимое утешение она ищет взглядом Натана. А Лора лежит с отсутствующим видом, окруженная тревожной тишиной. Похоже, она сносит удары невозмутимо, будто ей все безразлично.
«Словно они уже не могут повредить ей».
Словно она перенесла уже невообразимо много и больше не борется.
Натан трясет головой, прогоняя эти мысли.
Тексье, которому помогает Лоик, вытаскивает пленников из багажника и приказывает двигаться по снегу вперед, к кучке каменных домиков сухой кладки. Заторможенная, Лора проходит мимо Натана, даже не взглянув на него.
«Она не дрожит».
Хотя на ней лишь тонкая полотняная рубаха, и она, конечно, не может защитить Лору от снега, который шквалом обрушивается на дорогу.
Эта деталь поражает Натана: на улице, должно быть, около нуля по Цельсию. Ему холодно даже в свитере. Ни вынужденный переезд, ни страх, от которого сводит живот, не могут заставить его забыть об этом.
Фоб проверяет, как связаны Натан и Камилла. Тексье затягивает веревку на руках Лоры. Он старателен, операция занимает у него больше пяти минут. Прикрыв глаза, девушка задерживает дыхание.
Подгоняемые надзирателями, они отправляются в путь по узкой заснеженной дороге. Гигантские, местами обугленные сосны — свидетели недавнего пожара — закрывают вид на зажатую между крутыми склонами небольшую долину, где шумит невидимый поток. Толстый пласт снега заглушает шаги процессии.
Пройдя километр быстрым шагом, они ступают на открытую ветрам тропу, по краям поросшую дроком. Тропа круто уводит вверх, петляя между черными скалистыми глыбами. Задыхаясь от усталости, они выходят к крошечной деревушке, где царит атмосфера Средневековья. То тут, то там закручиваются снежные вихри, разбиваются в своем танце о стены и фасады, а потом снова, кружась, взмывают ввысь, поднятые порывом ветра к новым препятствиям. Повиснув на краю горного гребня, кучка каменных домиков жмется к мрачной церкви, чья колокольня, кажется, пронзает толщу облаков. Словно желая проглотить их, церковь выбросила от паперти прямо к их замерзшим ногам огромный белый язык. На дальнем его конце возвышается засыпанный снегом ржавый крест высотой в три-четыре метра, с цоколем из необтесанного камня.
«Снова религиозные символы».
Повсюду.
Поскальзываясь на каждом шагу, они начинают взбираться по крутой лестнице, заметенной снегом. Стоящие по бокам гранитные статуи, изображающие полулюдей-полуживотных, наблюдают за их молчаливым восхождением. Через каждые тридцать три ступени его ритм нарушает лестничная площадка. Площадку ограждают четыре монолита серого камня, обрамляющие две закрытые боковые двери. Над каждой дверью виднеются почти совсем стершиеся римские цифры и надписи на латыни, высеченные на черных сланцевых плитках, которые закреплены на деревянных косяках.
Натану никак не удается прочесть написанное, он различает отдельные группы букв, но не может связать воедино.
Они преодолевают семь площадок и наконец добираются до кованой стальной решетки, закрывающей вход в церковь. Отсюда здание выглядит не так внушительно. То, что они приняли за собор, на самом деле оказалось скромной романской часовней, которую визуально увеличивала грандиозная перспектива лестницы.
Они огибают церковь справа. Пройдя немного дальше, попадают через калитку на кладбище, будто свисающее со скалы. Быстро пересекают его, старательно избегая ближайших к зданию аллей, самых широких и прямых. Натан замечает шесть холмиков свежей земли.
«Насыпали вчера или сегодня днем».
Два из них лишь слегка припорошены снегом. Ему кажется, что Лора тоже, почти машинально, поворачивает голову в сторону холмиков, и на ее лице появляется едва уловимое выражение, которое он принимает за удивление. Оно тут же исчезает. Один из водителей, громила с квадратной челюстью, который тащит две большие сумки из черной кожи, грубо пихает Натана в плечо — он неосознанно замедлил шаг. Фоб дает им знак поторопиться. Они останавливаются у входа в ризницу, примыкающую к церкви.
Глаза Лоры.
Теперь Натан всего в двух метрах от нее.
Она шевелит губами.
Фоб толкает Натана вперед, и он оказывается в нескольких сантиметрах от девушки.
— Будь наготове!
Проходя мимо нее, он слышит шепот.
— Я знаю это место.
Больше она ничего не успевает сказать, Тексье бесцеремонно вталкивает их внутрь.
Они попадают в ризницу, вход в которую скрывает рощица каменных дубов.
Очутившись в помещении, Лоик и Тексье, похоже, удивлены, что там никого нет.
«Кого-то ждут».
Зал отапливается печкой и освещается лишь благодаря маленькому слуховому окошку. Вместе с тусклым светом оно впускает сюда и дуновение бури, свистящей сквозь щели. Лору оттеснили в сторону. Тексье привязывает Натана и Камиллу к чугунной трубе прямо возле двери, потом перекладывает какие-то бумаги на солидном дубовом столе, возвышающемся посреди зала. Очевидно, он что-то ищет, скорее всего указания. Не обнаружив их, сметает все со стола, на пол сыплются бумажки, с грохотом падают металлические предметы.
«Кого же?»
Лоик и Тексье нервно ходят из угла в угол, оба то и дело останавливаются: один смотрит на часы, другой — на мобильный телефон. Карола невозмутимо сидит на скамье для молитвы под деревянным распятием. Вид у нее спокойный, даже одухотворенный. Кое-как примостившись на скамейке, положив ногу на ногу, чтобы согреться, и обняв руками колени, она чем-то напоминает излучающего странное спокойствие Христа, чье изображение висит у нее над головой. Ее волосы тоже спадают на плечи темными локонами. Похоже, будто ее холодных мужских черт коснулся своими пальцами призрак близкой смерти, не затронув, однако, исходящего от нее необъяснимого чувства удовлетворения.
Прямо обещание спасения.
Не заставляет себя ждать и трубный глас, возвещающий об искуплении. Раздается пронзительный телефонный звонок, мрачным эхом отражающийся от сводов срединного нефа. Тексье берет трубку и подзывает поближе Фоба. Из аппарата доносится резкий высокомерный голос. Тексье слушает внимательно, не говоря ни слова, и только изредка кивает в знак согласия, как если бы собеседник мог его видеть. Лаконичные фразы, короткая пауза после каждого приказа. Разговор длится меньше двух минут, в заключение Тексье произносит: