Лицо смягчилось, когда полицейский перевел взгляд с удостоверения на лицо Райли.
– Новенькая? – спросил он. В его темно-карих глазах проснулся интерес.
– Только что начала работать в отделе, – уточнила она. – Первый полный рабочий день.
– Она со мной, – сообщил удивленному полицейскому Сэм, появившись позади нее.
Тот тотчас узнал его:
– Понятно, детектив Вьятт. Но тебе не стоит особенно беспокоиться, – сказал он. – Я только что имел дело с репортером, который пытался проникнуть внутрь здания под видом родственника.
– Чем же он себя выдал? – полюбопытствовала Райли.
Когда офицер улыбнулся, на его правой щеке появилась ямочка.
– Неправильно назвал фамилию жертв ограбления, – ответил он, обрадованный возможностью поговорить о происшествии.
– Продолжайте в том же духе, – ободрила Райли патрульного полицейского и последовала за Вьяттом в дом.
Вьятт глянул на нее через плечо:
– Зачем все это?
– Для добрых отношений, – объяснила Райли. – Я пообещала себе, что если стану детективом, то не забуду, откуда вышла, и не стану держаться заносчиво с обычными полицейскими. Предполагается, что мы в одной команде, верно?
Неужели она говорит всерьез? В академии он думал, что она более эгоистична.
– Если погрузить палец в чашку черного кофе, то станет ли он приторно сладким?
Райли уже твердо решила, что Сэм не выведет ее из равновесия, независимо от характера его высказываний.
– Не знаю. Может, когда-нибудь попробую опустить палец. Но что плохого в желании установить добрые отношения с людьми?
– Я не говорю, что это плохо, но…
Судя по выражению лица Райли, она больше не слушала его. Вместо этого осматривала место. Только одна площадка винтовой лестницы, имеющая два спуска к выходу, заняла бы более половины квартиры Сэма.
– Каково? – спросил он.
Райли не в первый раз находилась в доме стоимостью во многие миллионы долларов.
Она обходила вниманием великолепие дома, сосредоточившись вместо этого на хаосе.
– Дом выглядит так, будто пострадал от урагана.
– Так и было. Фактически от двух ураганов, – подтвердил Сэм, имея в виду то, что жертвы сообщали не об одном, а о двух грабителях. – Обычно воры переворачивают все в квартире вверх дном в поисках вещей, ценность которых оправдывает риск.
Райли кивнула в знак согласия, понимая, что в данном случае она – новичок, а Сэм – опытный оперативник. Это означало, что она должна следовать его указаниям и, скорее всего, выполнять его приказы – по крайней мере до некоторого времени.
– Что ты намерен предпринять? – спросила она.
В ответ на вопрос он удивленно поднял бровь:
– Заняться делом, наверное.
– Я имею в виду, намерен ли ты допросить мужа или жену?
Понимая, чего она хочет, он решил подразнить ее:
– Их следует разделить?
– Для допроса, – сказала она, четко выговаривая каждый слог и сдерживая раздражение.
– Почему бы не допросить их вместе? – поинтересовался он чуть покровительственным тоном. – В этом случае они не будут чувствовать, что их допрашивают.
– Я не намерена их допрашивать, – сообщила ему Райли. – Просто полагала, что можно сравнить их показания и оценить, где между ними нестыковки. Если беседовать с обоими супругами сразу, они будут контролировать друг друга.
Сэм смерил ее долгим взглядом, пытаясь догадаться, о чем она думает. Несмотря на его попытки умилостивить Райли, он видел, что она остается колючей. Быть может, заметила, что он упустил какую-нибудь деталь?
– Ты полагаешь, они имеют основания что-либо скрывать?
– Не знаю, но, возможно, жена хочет избавиться от мужа, а это так называемое «ограбление» дает ей возможность оплатить избавление. Или она узнала о его любовной связи на стороне и хочет свести с ним счеты путем запугивания. Опять же, он мог захотеть… что? – спросила наконец Райли, не в силах выдерживать его взгляда. У нее возникло ощущение, что она устроила для Вьятта утреннее развлечение.
– Работа в отделе убийств, несомненно, оставила на тебе отпечаток, не так ли?
– На мне остался отпечаток желания быть хорошим полицейским, – ответила она. – Ни одна версия не должна быть исключена.
Сэм прокрутил в голове ее предложение.
– Ладно, пусть будет по-твоему. Я встречусь с мужем, ты – с женой. Или ты предпочитаешь беседовать с мужчиной?
– Нет, лучше первый вариант, – помотала она головой. – Госпожа Вильсон, видимо, будет чувствовать себя комфортнее, обсуждая то, что случилось, с женщиной, а не с тем, кто выглядит так, будто только что закончил фотосъемку для журнала «Джентльмен».
– Я мог бы сделать свой облик менее блестящим, если, по-твоему, это поможет.
– Кого теперь следует назвать язвой? – спросила она.
Сэм поднял вверх руки:
– Меня, конечно. А может, отложим беседы и дадим супружеской паре отдохнуть?
– Ты на самом деле думаешь, что они смогут заснуть после случившегося события?
«Происшествие сегодняшнего утра действительно выбило меня из колеи», – подумал Сэм, недовольный собой. Он лишился способности ясно мыслить.
– Думаю, нет, – ворчливо согласился он.
Один из офицеров полиции провел их в гостиную, где они обнаружили супругов в ночном облачении и напуганных ночным кошмаром. Они сидели на дорогом большом диване из желтой кожи, явно утратив желание или способность двигаться. Загнанные в ловушку в собственном доме, они, казалось, не замечали снующих вокруг следователей и полицейских.
По крайней мере, подумала Райли с облегчением, им не требуется медицинская помощь.
– Господин и госпожа Вильсон? – вежливо обратился Вьятт к супругам, застывшим в напряжении. Две пары испуганных темных глаз устремили на него свои взгляды. – Я – детектив Вьятт, а это моя напарница – детектив Макинтайр. Мы снимем с вас показания.
– Мы уже дали показания, – возразила госпожа Вильсон голосом, в котором смешались усталость и негодование.
– Мы знаем, – подтвердила Райли сочувственным тоном, опережая Вьятта. Она все свое внимание обратила на хозяина дома. Не надо было консультироваться с психиатром, чтобы понять, что он совершенно обескуражен происшествием. – Вы утомлены и озлоблены, хотите забыть о том, что случилось. Но для вас было бы лучше вернуться к ночным событиям снова. Может быть, в этот раз вы вспомните то, о чем не упомянули прежде.
Супруги переглянулись, словно хотели спросить друг у друга, что им делать дальше. Мужчина наклонил голову, еще не вполне уверенный, и произнес: