С постоянной колющей болью в боку, усиливавшейся при малейшем движении, Бен еще как-то мог справиться. Но головная боль делала, по крайней мере сегодня, поездку в Айдахо невозможной. После того как он вернулся домой, проведя шесть часов с доктором Бэнксом и рентгенологом, его навестила добрейшая Элис Густафсон с букетом полевых цветов. За чаем с печеньем, о котором позаботилась миссис Алтея Саттерфилд, он рассказал доктору все подробности своей находки и последующей битвы в гараже на Лавровой улице.
—Я знала это! — воскликнула Элис, когда Бен завершил рассказ. — Я знала, что та женщина из штата Мэн говорила правду. Такие вещи чувствуешь сразу. — На ее лице появилось странное сочетание радости от доказанной правоты и суровой решительности. — Меня очень беспокоит оружие, — продолжала она, — хотя меня это не удивило. Там, где речь идет о незаконной торговле органами, крутятся огромные деньги. И многие из вовлеченных в этот бизнес не просто гангстеры.
—Большинство гангстеров, которых я знаю, позавидовали бы арсеналу в гараже.
—Трудно даже представить себе, о каких деньгах идет речь. В некоторых странах тот, кто отправляется за границу, чтобы ему нелегально пересадили почку, получает компенсацию от министерства здравоохранения до ста тысяч долларов! В конечном счете это оказывается гораздо выгоднее, чем оплачивать диализ [28] и другие медицинские расходы, да еще и сокращает список ожидающих трансплантации, что тоже экономит средства.
—Я думаю, что те, кому нужен для пересадки костный мозг, находятся в еще более тяжелой ситуации.
— Совершенно верно. Процедура пересадки костного мозга — это всегда вопрос жизни и смерти. И при этой операции гораздо важнее, чем при пересадке других органов, максимально возможная совместимость тканей донора и реципиента. Не удивлюсь, если окажется, что эти люди занимаются только костным мозгом.
— Я тоже. Но чем бы они ни занимались, оружие, что я видел в гараже, говорит о том, что это серьезные ребята. Кстати, как вы думаете, почему эта парочка из фургона не убила Лонни и ту женщину из Мэна?
Густафсон пожала плечами.
— Может, просто не хотели брать на себя убийство, — сказала она. — А может, они оставляют этих людей в живых на случай, если им снова потребуется провести подобную процедуру. Помните, женщина говорила, что у нее постоянно была повязка на глазах и ей кололи какие-то лекарства? Она запомнила очень мало подробностей того, что с ней случилось, поэтому и не потребовалось убивать ее.
— А может, они специально выбирают таких людей, которым власти не поверят?
— Теоретически это возможно. Но если люди из фургона знали, что делают, тогда, вероятнее всего, речь идет о полной совместимости тканей.
— А сколько таких полных совместимостей существует для одного человека?
— Полных — очень немного, особенно если у реципиента первая группа крови или присутствуют один-два редких вида белков в лейкоцитах.
Сначала Густафсон хотела сразу позвонить семье Лонни Даркина, но Бен настоял на том, чтобы съездить туда самому.
— Я просто чувствую, что должен это сделать, — сказал он.
— Вы не в том состоянии, чтобы куда-то ехать.
— Буду в состоянии. Дайте мне три или четыре дня.
— Откуда такой энтузиазм, мистер Каллахэн? У меня не так много денег осталось, чтобы заплатить вам.
— Дело не в деньгах, профессор. Это... я не знаю, как сказать, вроде как потребность завершить дело.
— Понимаю... Не стоит стесняться таких чувств, мистер Каллахэн. Многие из тех, кто нас поддерживает, обнаруживают, что чем больше они понимают происходящее, тем быстрее рассеивается их скептицизм. — Густафсон протянула Бену конверт. — Вы проделали отличную работу. Может быть, мы снова решим прибегнуть к вашим услугам. Что вы собираетесь делать с этим фургоном «Виннебаго» дальше?
— Я думаю, что тот парень из фургона, который меня... гм... стукнул, не знает точно — детектив я или обыкновенный грабитель, забравшийся к нему в гараж, — начал объяснять Бен. — Я уверен, что он даже не успел меня толком разглядеть, пока я не ослепил его краской, — там было совсем темно. Если же сейчас там появится полиция, то все станет ясно. Люди, которым принадлежит тот фургон, сразу сообразят, что к ним забрался вовсе не простой воришка.
— Но из-за них погиб Лонни Даркин. Если мы будем сидеть сложа руки и кто-то еще пострадает... или еще того хуже, я буду чувствовать себя виноватой в этом.
— Хорошо, я вас понял. — Бен немного подумал и предложил: — Я могу позвонить кое-кому, чтобы помогли разыскать частного детектива в Цинциннати, у которого есть связи с полицией. Он убедится, что фургон на месте, а потом туда нагрянут полицейские с ордером на обыск и найдут оружие или еще что-нибудь.
— Боюсь, что у нас не хватит денег, чтобы заплатить ему, — сказала Густафсон.
Бен вынул из конверта только что полученный чек от «Охраны органов».
— У меня есть, — улыбнулся он.
* * *
Превозмогая боль, Бен добрался, до офиса и через двадцать четыре часа разыскал в Цинциннати детектива, который согласился сделать то, о чем его просили за предложенную сумму. Детектива звали Эрн Делан, и много времени расследование у него не отняло.
— Его нет, — сказал он, позвонив Бену через пару часов.
— Фургона?
— Его тоже, но я имел в виду гараж. Сгорел вчера до основания, головешки еще дымятся. Дом рядом тоже сгорел. Тушили три машины.
— Полиция поняла, что это поджог?
— И очень неумело совершенный, как они сказали. Очевидно, нашли канистру из-под бензина.
— Выглядит немного подозрительно, — сказал Бен, раздумывая над тем, не означает ли подобная новость, что люди из фургона и те, с кем они связаны, догадались, что их посетил не грабитель, или же просто приняли меры предосторожности. Во всяком случае, теперь Бен понял, что, найдя фото Лонни Даркина, ему нужно было на цыпочках выйти из гаража и побыстрее уехать.
Даже сидя в безопасном салоне своего «рейнджровера», Бену не хватило бы всех обезболивающих таблеток в придорожных аптеках, чтобы проехать тысячу шестьсот миль от Чикаго до Коды в штате Айдахо. Городок лежал чуть севернее Сода-Спрингс, что в пятидесяти семи милях к юго-востоку от Покателло, в самой юго-восточной оконечности штата, откуда меньше ста миль до Вайоминга и Юты. Так что Каллахэн просто сел в самолет до Покателло, а прилетев, взял напрокат «шевроле-блейзер».
Деньги, полученные от «Охраны органов», таяли, как весенний снег, но неоплаченных счетов пока не имелось. «Пока» означало — до следующего визита почтальона. Возможно, вернувшись в Чикаго, ему придется дать какое-нибудь объявление в местных газетах, но в данный момент он находился там, где должен был, и делал то, что, по правде говоря, хотел.