— Главкон, повторите, пожалуйста, — сказал он в уст­ройство громкой связи, стоявшее на письменном столе времен Людовика XIV.

— Пациент В, номер восемьдесят один в списке, — повто­рил Главкон, молодой уролог из Сиднея, блестящий специа­лист по пересадке почек. — Как видите, он промышленник, один из самых влиятельных людей в Австралии. Пятьдесят восемь лет, капитал — минимум четыре миллиарда долла­ров, приличную часть которого он готов передать нам в об­мен на определенные услуги. Состояние сердечно-сосуди­стой системы изменилось со стабильного на критическое, без трансплантации умрет в ближайшие несколько недель.

— Здесь сказано, что он заядлый курильщик.

— Да, но пообещал бросить.

— Есть еще проблема.

— Да. У него довольно необычный набор антител.

— Что лучшее есть в нашей базе данных?

— Восемь из двенадцати, что потребует интенсивного применения иммуносупрессоров. Разумеется, велика ве­роятность отторжения органа.

— Правда, — согласился Лаэрт, — мы нашли для него донора в штате Миссисипи, совместимость по всем двена­дцати пунктам.

— Так в чем проблема? — спросил Фемистокл.

— Донору всего одиннадцать лет.

— Понятно. Вес?

— Тут хороший момент. Он толстяк. Наш человек оце­нивает его вес в сто двадцать фунтов. Это пятьдесят четы­ре килограмма.

— А реципиент?

— Сто семьдесят фунтов, или семьдесят семь килограм­мов.

— Разница почти тридцать процентов. Получится ли?

— Идеальной была бы разница в двадцать процентов и меньше, но у В отличный кардиолог. При усиленной те­рапии трансплантат может прослужить некоторое время, пока мы будем искать что-либо более подходящее.

— Какое время?

— Месяц. Возможно, меньше или немного больше.

— Данные на донора?

— Ничего примечательного. Один из четырех детей, отец много пьет, мать работает в химчистке.

— Наши средства и объекты в Новой Гвинее находят­ся в готовности, и я хочу организовать перелет, как только донор будет туда доставлен.

— Тогда я снова спрашиваю, — сказал Фемистокл, — ка­кие проблемы?

ГЛАВА 22

Человеку лучше быть под властью разумного начала, особенно если имеешь его в себе как нечто свое.

Платон, «Государство», кн. IX

От кого: Бенджамин М. Каллахэн

Кому: конгрессмену Мартину Шапиро

Тема: Расследование. Миссис Валерия Шапиро

К настоящему прилагаю диски и фотографии, отно­сящиеся к моему трехнедельному расследованию в от­ношении Вашей жены. С высокой степенью уверенности сообщаю, что миссис Шапиро не вовлечена в любой вид связи в общепринятом понимании этого термина. В ходе моего расследования установлено четыре случая посеще­ния миссис Шапиро дома Алехандро Гарсиа (см. фото), механика автомагазина «Гудьир», находящегося по адре­су 13384, Ветеране Парквэй, Сисеро, и его жены Джессики (см. фото). Дважды миссис Шапиро оставалась в доме более часа и дважды выходила из дома с девочкой в возрасте около двенадцати лет (см. фото). Оба раза они совершали покупки в магазинах, преимущественно одеж­ду. Отношения миссис Шапиро и девочки можно назвать очень теплыми и дружескими. Дважды я слышал, как де­вочка называла миссис Шапиро «тетя Вал». Прилагаю документы, подтверждающие, что девичья фамилия миссис Гарсия — Нуссбаум, такая же, как у Вашей жены. Других детей у семьи Гарсия нет. Может быть проведе­но дополнительное расследование, однако на основании изложенного выше могу сказать следующее: полагаю, что Джулия Гарсия на самом деле является дочерью Вашей жены, рожденной ею в шестнадцатилетнем возрасте и переданной для удочерения старшей (на тринадцать лет) сестре. У меня есть сведения, что адвокат Клемент Горит (см. приложение) либо сам оформил удочерение, либо знает, кто это мог сделать.

Очевидно, что со стороны Вашей жены имеет место об­ман, но не тот, какой Вы предполагали.

Как я Вам говорил, начиная расследование, я могу по­святить ему не более одного месяца, поскольку после этого должен буду заняться другим делом.

Желаю удачи в решении данной проблемы. Надеюсь, что Вы согласитесь с моими выводами и с тем, что я смог ока­зать Вам услугу.

Каллахэн вложил свой доклад в толстый конверт с фо­тографиями, документами и компакт-дисками, приложив к ним счет, оплата которого должна была на некоторое время избавить его от финансовых проблем. Из всех его последних дел это обещало быть самым стоящим. Энер­гичный и перспективный конгрессмен Мартин Шапиро был женат на женщине почти вдвое моложе его — умной, красивой, образованной, настоящей находке для полити­ка... Если только они смогут решить свои семейные про­блемы. Одна из этих проблем касалась его жены, которая в шестнадцать лет не захотела прерывать беременность, но и не могла позаботиться о ребенке.

Оба Шапиро казались вполне достойными людьми, и Бен им сочувствовал, теперь же пришло время закончить работу из-за случая с Лонни Даркином. Было удивитель­но чувствовать в себе такую непривычную заинтересован­ность, особенно после столь долгого периода безразличия почти ко всему. После поездки в Айдахо он не мог выки­нуть из головы память о безграничной печали, застывшей на лицах Карен и Рэя Даркин.

Каллахэн был убежден, что сотрудники лабораторий «Уайтстоун» по всей стране, а возможно и по всему миру были невольными соучастниками того, что могло оказать­ся невиданным злом, и желал узнать, что Же все-таки про­исходит.

Пока Алтея Саттерфилд суетилась, наводя порядок в его квартире, Бен уложил в чемодан немного летней одежды и приготовил запас кошачьей еды, которого должно было хва­тить на пару недель. Обняв старушку-соседку и почесав на прощанье за ухом Пинкуса, он спустился к своему черному «рейнджроверу». Машина была украшена несколькими вмя­тинами, размер которых еще не достиг того уровня, когда надо задуматься о ремонте, а двигатель, несмотря на более чем пре­небрежительное к нему отношение, все еще работал неплохо. Всего пару дней назад механик, менявший масло в мастерской, объявил, что «тачка вполне пробежит тыщу миль». «Тыща миль» была как раз до Фейдимена, штат Техас.

В дополнение к своему чемодану и паре двадцатипяти­фунтовых гантелей Бен положил в машину кожаную сум­ку с кое-каким новым содержимым, включая несколько подслушивающих устройств, не новый, но вполне рабо­тоспособный прибор ночного видения, стофутовый моток бельевой веревки и новый швейцарский армейский нож. Затем он переложил свой свежесмазанный «смит-вессон» тридцать восьмого калибра из замшевого мешочка в на­плечную кобуру и засунул ее под бумажки в перчаточный ящик.

Доктор Густафсон, переставшая в конце концов звать его мистер Каллахэн, поначалу была, как и Бен, очень взволнована и полна энтузиазма относительно того, что ему удалось разузнать в Цинциннати и в Уайтстоуновской лаборатории в Сода-Спрингс, но в последующие недели стала проявлять гораздо больше осторожности.