— Да, сюда, — сказал он, но ему никто не ответил.
Двое полицейских уже достигли подножия крутых ступенек. Эд различал мелькающий свет их фонарей и хлюпающие звуки шагов по воде.
— Здесь внизу чертовски сыро. Нужно было надеть резиновые сапоги, — сказал один из легавых.
Почти пришли.
Двое людей, снимавших происходящее на видео и записывавших на магнитофон, и трое других полицейских шли следом за Эдом, в том числе смуглый толстяк, не доверявший ему, за ним тот идиот, что постоянно трепался за рулем, и еще один, постоянно липший к нему, словно пиявка. Теперь, когда они ползли по затопленному водой туннелю, для их шефа, похоже, настал самый тяжелый момент. Окружающая обстановка явно действовала всем на нервы. От прежней бравады не осталось и следа. В кромешной темноте все приутихли.
Они плотной группой проследовали по осыпающемуся бетонному коридору по щиколотку в воде, перешагивая через тяжелые обломки бетона, покрывавшие пол. Из стен торчали куски дерева. Одна линия кованых железных крюков тянулась по стенам на уровне пояса, вторая — ближе к полу. Теперь люди находились в нескольких метрах под землей. Должно быть, уже близко.
Где?
Эд напряженно осматривался при тусклом свете фонарей. Его должно быть видно…
Вот он.
Луч света метнулся по стене, и Эд увидел то, что оставила для него Тюремщица, в самом конце прохода, именно там, где он указал.
Превосходно.
Это был старый заржавленный почтовый ящик, висевший на одном крюке, как раз на уровне пояса. Эд остановился спиной к нему и оперся о стену. Операторы и эксперты вместе с тем легавым, что вел машину, медленно брели налево к бывшей комнате с электродвигателем, а толстяк и еще один полицейский словно приклеились к Эду. Сержант все еще находился слишком близко, что тревожило Эда, но, к счастью, он уже не сжимал его локоть словно клещами. Шеф осматривался, приоткрыв рот, его хватка на запястье Эда ослабла.
— Эй, наверху! — крикнул смуглый толстяк. — Вы меня слышите?
Конечно, они не могут тебя услышать, тупая дубина. И рации ваши здесь не работают. Средства связи выведены из строя.
Эд улыбнулся в темноте.
Вдруг на его лицо упал луч света. Он заморгал с невинным видом.
— Я… я положил ее здесь, — пробормотал он. — Посмотрите, в пластике… там… — Он указал на комнату с двигателем.
Полицейские шагнули вперед и принялись светить фонариками на сверток в черном пластике.
— Кажется, мы нашли ее, сэр!
— Эдвард Браун привел нас к свертку, покрытому черным пластиком…
Пальцы Эда неслышно скользнули под крышку металлического ящика, нащупывая ключ от браслетов.
Вот он.
Ключ был приклеен к внутренней стенке ящика полоской липкой ленты. Он обхватил его пальцами. Осторожно потянул ключ из липучки и достал. Стандартный ключ от наручников, применяемый полицейскими и охранными агентствами Австралии. Один ключ подходит ко всем наручникам. В одно мгновение он вставил ключ в замок и уже был готов их снять, но один из копов все еще стоял слишком близко и мог это услышать. Пальцы полицейского теперь едва касались плеча Эда, он наклонился вперед, стараясь рассмотреть сверток на полу, покрытом водой. Эд ожидал любого громкого звука, чтобы снять наручники.
— Эй! — Раздражавший его толстяк снова закричал наверх: — Эй, вы нас слышите?
Эд повернул ключ и одним быстрым движением выскользнул из наручников. Сержант ничего не заметил. Руки свободны. И об этом знает лишь он один.
— Давайте сделаем все как можно скорее, — сказал Льюис.
Комнату осветили лампы-вспышки, эксперты приступили к работе. Видеокамера снимала, захватывая один за другим углы помещения, и остановилась на свертке в черном пластике.
— Вот оно.
— Теперь уведите отсюда Эда. Мы уже нашли то, что искали, — предложил смуглый толстяк. Но Эд пока не хотел уходить.
Свет фонаря осветил людей, стоявших над свертком.
— Давайте поднимем ее и вытащим на поверхность, — предложил кто-то.
Эд закрыл глаза и прикрыл руками уши.
— Пахнет не так ужасно, как я ожидал, — начал кто-то, но остальные слова потонули в ослепительном взрыве, прогремевшем в бункере.
Яркая вспышка и ужасный грохот. Эда ударило в грудь взрывной волной.
Он открыл глаза почти в полной темноте. Один из фонарей в дальнем углу комнаты все еще горел, освещая царивший вокруг хаос. Огонек видеокамеры погас. В ушах у Эда стоял сильный непрекращающийся звон, сквозь который он различал крики, плеск воды, звуки падающих тел и предметов.
Эд Браун уже мог двигаться. На мгновение его слух и зрение отключились, поэтому он сосредоточился на стене туннеля, за которую опирался рукой, прокладывая путь по проходу направо. Пробираясь на ощупь сквозь непроглядную темень, через несколько метров он споткнулся о предмет, прислоненный к стене. Проклятая лопата! Вскрикнув, он тяжело упал на локти, больно ударившись о рукоятку.
Внезапно мощная рука схватила его за лодыжку.
Нет!
Эд перевернулся и яростно нанес удар вслепую острием лопаты, вложив в него всю свою силу. Лопата попала в цель, и ему показалось, что кто-то громко охнул, а затем мучительно застонал. Звон в ушах мешал понять яснее, что произошло.
Когда рука, удерживавшая его лодыжку, ослабла, Эд понял, что удар достиг цели. Он свободен! Эд бросил лопату и рванулся вперед. Он вскочил и побежал, оскальзываясь, пробивая себе дорогу в туннеле, слепо спотыкаясь о неровный пол. Мрачная сцена хаоса и паники в комнате с двигателем постепенно померкла в его памяти, когда он почувствовал на лице струю свежего воздуха. Ни полицейские, ни браслеты наручников больше не сковывали его рук за спиной, существовали только звон в ушах и прекрасная, яркая панорама Тихого океана.
Да. Да!
Он выбрался на поверхность, пробившись через наполовину заваленный выход, прямо к бушующему океану. Ветер, треплющий в эту минуту его волосы, стал самым опьяняющим переживанием его жизни. Оно взволновало Эда даже больше, чем первое убийство, что немало удивило его. Ощущение свободы превосходило все впечатления, полученные им во время прежних, тщательно спланированных и блестяще осуществленных предприятий. Живительный ветер дышал свежестью, и это означало, что Эд одержал победу. После полутора лет в тюрьме он победил. Он вдыхал не мертвящую, тошнотворную атмосферу своей камеры, а настоящий, вольный воздух, наполняющий необозримое пространство. Никто не смеет удерживать Эда против его воли. Его нельзя победить. Он это доказал.
Однако у Эда не было времени, чтобы купаться в эйфории. Едва выйдя на поверхность, он почти сразу же спустился по гравию и песку со скалы к самому урезу воды и побежал на восток, в направлении, противоположном от оставшихся наверху полицейских, которые теперь уже, должно быть, почуяли неладное или даже услышали взрыв на своем наблюдательном пункте у входа в бункер. Эд на ходу содрал с себя одежду, заметив на ткани брызги крови. Кровь не моя, сообразил Эд. Он разделся до трусов и майки и тщательно спрятал сверток с остальной одеждой под кучей валунов. Пусть через несколько часов или дней ее отыщет полиция или ни о чем не подозревающие туристы. Очень скоро, когда Эд достиг скалистого места, его кожу покрывали пот и грязь, но, даже не замедлив бега, чтобы перевести дыхание, он продрался через густые колючие кустарники, царапавшие его обнаженную плоть, напряженно ища следующий важный тайник, который приготовила для него Тюремщица.