— Если мне суждено пребывать на этой планете в духовном обличье, то я лучше буду здесь в качестве главного Повелителя Суровости. Если ты окажешься сильнейшим в своей каббале, то Нешама возобладает и следующая эпоха будет для меня намного более занимательной. Но истинная причина, по которой я пришел сюда, — желание освободить Падших. В наказание за гордыню нас заключили в Аваддоне, где мы обречены на вечное изгнание, пока вы не возвыситесь над той нравственностью, что была привита вам нами. Великая Реставрация начнется не раньше, чем вы примкнете к среднему Столпу Сознания. Идеальный союз между человеком, Господом и его верными слугами, ангельским собором. Поэтому, как видишь, это в наших интересах, равно как и в твоих, чтобы вы преуспели.

— Тогда зачем обманом разлучать нас? Зачем убивать членов каббалы Гордона?

— Некоторым из нас трудно отказаться от своих привычек. — Саммаэль пожал плечами. — Другие Повелители мне неподконтрольны и прислушиваются ко мне не всегда. Но тебе лично я могу гарантировать безопасность.

— Если мы действительно нужны вам настолько, насколько описали вы, вам придется гарантировать нам много большее, прежде чем я приму то, что вы предлагаете.

Саммаэль улыбнулся, но совсем не весело.

— Я здесь не затем, чтобы добиться принятия, а для того, что передать знание.

— Так почему ранее никто не избрал средний столп? — спросил Эрик, поерзав на холодной земле.

— Все не так просто. Ты не можешь вот так выбрать любой из столпов на свое усмотрение. Выбор рождается внутри тебя в соответствии с твоей сущностью, с тем, что в твоем сердце и в душе — Я не могу завладеть тобой и после просто пройти испытание. Айн Соф почувствует мое присутствие, и ничего хорошего из этого не выйдет. — Даже Саммаэль содрогнулся при мысли о подобном вероломстве.

— Так вы хотите, чтобы я нашел какой-нибудь способ... примкнуть к среднему столпу?

— Нет, — ответил Саммаэль строго. — Я хочу, чтобы ты был независим. Я хочу, чтобы ты поднялся над вопросами добра и зла, отринул унаследованные принципы, общепринятое самосознание, а после сделал выбор. Ты должен убедить остальных сделать то же самое, если мы хотим переломить тот цикл, который, словно тюремщик, управляет всеми нами.

Эрик затряс головой. Слишком много на него свалилось и слишком быстро. И все это было весьма... Весьма правдоподобно. Все кусочки головоломки, которые разложил Саммаэль, совпали с тем, что Эрик узнал от Гордона и в самостоятельных исследованиях. В чем была ловушка, которой он имел все основания ожидать?

— Как мне понять, что все это правда?

— Не верь ничему из сказанного мною, — молвил Саммаэль с легкой улыбкой. — Выясни все сам. Спроси Ипсиссими в своем драгоценном Храме. Они не ответят, потому что считают, что твой выбор должен быть независим, на него нельзя влиять. Как сказал тебе и я. Поэтому другая каббала оберегала тебя от нас. У тебя есть все необходимые способности, чтобы докопаться до истины. Узнай ее. Это свойственно тебе.

Саммаэль поднялся.

— Я должен идти. Помни, никому ты не интересен, интересно лишь решение, которое ты примешь. Нет более сокровенной правды, чем эта. — Он отвернулся.

Эрик не видел ничего в темноте, но почувствовал, что Саммаэль собрался уйти.

— Подождите, — сказал он. — Есть кое-что, чего я не понимаю. Почему вы позволили нам вкусить плод с Древа познания, зная, что это приведет к катастрофе и человечество и вас самих?

— Потому что мне так было велено, — ответил Саммаэль. Лицо его превратилось в маску гнева и ненависти. — Изначально было решено, что вас отделят от Айн Соф, чтобы вы научились тому, чему должны научиться, дабы обрести единение с Ним. А мы продолжаем страдать за ваше невежество.

Эрик почувствовал, как на него выплеснулись ненависть и горечь, копившиеся веками, но путеводная нить разговора не дала ему пропасть в этой буре.

— Есть еще одна вещь, которую я должен знать. Что скрыто под развалинами?

— Есть пределы даже тому, что я могу рассказать тебе, не поставив под удар Испытание Столпов, — ответил Саммаэль. — Достаточно сказать, что это вторая половина краеугольного камня нашей темницы в Аваддоне. Мы с тобой связаны более тесно, чем ты когда-либо сможешь понять. Прощай.

Саммаэль исчез, оставив Эрика в размышлениях над последней загадочной фразой. Чуть позже Эрик встряхнул головой и принялся изучать то место на земле, где сидел Саммаэль. Не осталось никаких следов, которые могли бы выдать недавнее присутствие Падшего. Еще об одной загадке ему предстояло подумать посреди сплетаемой вокруг него сложной паутины.

МОРГАН

Морган внезапно проснулась в темноте. На одну жуткую секунду ей показалось, что она слышит шепот голосов из фермерского дома, но бормотание оказалось лишь эхом потревоженных снов.

Прошел день с тех пор, как они нашли Джеймса у озера. По молчаливому согласию они решили остановиться в гостинице «Мэйсторн». Только Джеймс отказался от комнаты, предпочтя спать под открытым небом. Это, конечно, было весьма странно, но позволило избежать вопросов о месте его пребывания.

Джеймс изменился. Хотя бы это было очевидно. Кроме того, что он решил спать на природе, он стал казаться более серьезным и склонным к самоанализу. Морган и Элиз не поддались соблазну и не стали спрашивать о том, что он пережил. Они сообразили, что его каким-то образом удерживали насильно, и в это была замешана снежная женщина на берегу озера, но на эту тему он не распространялся. Что до Рэйчел, то Джеймс не знал, что она шла за ним, и не видел ее даже краем глаза.

И все же по выражению его лица, появлявшемуся, когда он оставался в одиночестве, было понятно, что в его жизни произошли кардинальные перемены.

Они отпраздновали воссоединение в местном кабачке, обменявшись тихими рассказами за кружкой пива. Джеймс был необычайно сдержан в выпивке. Морган восстановила его память о ходе событий в развалинах, но это открытие, казалось, его не поразило. Скоро обсуждение коснулось догадок об истинных мотивах каббалы Чизвиков, но даже оно не вызвало искреннего интереса Джеймса. Казалось, его мысли блуждают далеко. Такое поведение было не лучшим способом вознаградить Элиз и Морган за их усилия.

Морган до сих пор была под хмельком. Когда она выпивала лишнего, ей всегда снились яркие, живые сны, и уснуть было непросто.

Элиз от этого явно не страдала. Морган слышала, как ровно она дышит на постели около другой стенки.

Чертовщина... Который теперь час? Морган перекатилась на другой бок и прищурилась. Электронный циферблат сказал ей, что сейчас полчетвертого утра.

Морган тихонько зарычала и перекатилась на спину. Какой проклятый час! Она удобно устроилась и немного полежала не шевелясь, балансируя между сном и явью. Она поразмыслила, не пойти ли в ванную, но не захотела вылезать из постели.

Легкий шум донесся от двери. Ощущение чужого присутствия вернулось и окрепло. Чувства, которые она едва могла воспринять, говорили ей, что рядом кто-то есть. Морган лежала без движения с распахнутыми глазами. Тяжелые ставни на окне были закрыты, поэтому видно ничего не было. В комнате было тихо, слышалось только дыхание Элиз. Морган спрашивала себя, уж не мерещится ли ей всякая чертовщина.