— Держитесь от меня подальше, — сказал Эрик, прижимаясь спиной к одной из огромных колонн.
Один из Ипсиссими подошел к Эрику с повернутыми кверху ладонями, общепринятым жестом миролюбия.
«Прости нас, если, мы привели тебя в смятение. Приветствие есть некий ритуал. За то время, что мы оберегали эволюцию человечества, многие, такие как ты, представали перед нами. Каждого мы приветствовали одинаково. Ты пятидесятый. Это самое священное и мощное из чисел, потому что таков итог союза между духовным числом человека, то есть пятеркой, и десятью сефирот, провозглашенных Айн Соф».
Пятеро Ипсиссими подогнули ноги под себя и сели в позу лотоса, каждая из рук лежала на противоположном колене.
«Пожалуйста, сядь, — сказал центральный Ипсиссими. — Нам понадобится время, сколько именно — зависит от твоих знаний».
Неконтролируемая дрожь пробежала по телу Эрика: он узнал позу и слова, так похожие на позу и речь Саммаэля.
— Я для начала хочу узнать, что вы такое, — сказал он. — Не что вы делаете и кто вас назначил, а что вы в действительности такое.
Пять пар фиалковых глаз бесстрастно осматривали его. Эрик почувствовал, что они беззвучно общаются, ищут консенсус.
«Ты помнишь нас с того момента, как мы наградили тебя благословением сефиры. Не опасайся, что это случится снова. Я Рафаэль. Это Габриэль, Ханиэль, Михаэль и Сандалфон. Мы возглавляем, низший свод ангелов».
Эрик не мог в это поверить. Почему ему не сказал Гордон? Почему о них умолчал Саммаэль?
— Каковы ваши взаимоотношения с Падшими?
«Они наши братья».
Эрик сполз на пол. Пять архангелов. Он был лицом к лицу с пятью архангелами. Немыслимость ситуации пошатнула даже его сдержанность.
— Как это может стать возможным? Я умер?
«Нет, ты не перешел последний предел. Храм стоит в том месте, где твой мир, Ассиах, накладывается на мир Йецира, дом для свода ангелов. Правила обоих миров применимы в этом месте, потому что иначе мы не смогли бы предстать перед тобой в своем естественном обличье».
— Накладывается? Я не понимаю. Вы утверждаете, что вы из другого мира?
«Время для нас с тобой ограничено, а нам о многом нужно рассказать. Тебе многое станет яснее, если ты будешь слушать, а не вопрошать. Вы впятером должны воссоединиться, перед тем как пройдет Испытание Столпов, поэтому остается мало времени».
— Так это правда. Нам предстоит определить направление следующей эпохи человечества, как сказал Саммаэль. — Было бессмысленно лгать о визите Саммаэля. Уж конечно, Ипсиссими все знают.
«Брат Саммаэль готовит и подает правду по рецептам, подходящим ему как нельзя лучше. Он многое опустил, а тебе необходимо знать это, чтобы принять решение самому. После долгого обсуждения мы решили передать тебе это знание сейчас».
— А цена? — спросил Эрик. Веками царившие мифы и традиции религии предупреждали его не доверяться этим существам без оглядки.
«Большая ответственность в свое время».
Архангелы ждали, когда он обдумает предложение. Эрик глубоко вздохнул.
— Согласен. Что ж, я послушаю, что вы мне скажете.
«Элиз. Эли-и-из!»
Мужской голос выдернул ее из иллюзорного мира.
«Проснись, красавица. Вернись ко мне».
Голос был настойчивым, мягким, но неотразимо притягательным, как шутливый отцовский упрек, произнесенный с улыбкой. И голос звучал знакомо.
«Вот так. Возвращайся. Я жду тебя внизу у лестницы».
Элиз открыла глаза. В ее спальне в гостинице Чизвиков было темно, и, похоже, кроме нее, там никого не было. Морган отнесла свои вещи в спальню с двойной кроватью, а Джеймс занял хозяйскую спальню, так что ей ничего больше не оставалось, как занять комнату с четырьмя отдельными кроватями.
«Иди ко мне».
Голос угас, когда она проснулась, но Элиз знала, что это был не сон. Кто-то звал ее. Она не боялась, хотя стоило бы, если в доме оказался незнакомец.
Элиз отбросила одеяло и выбралась из постели. Ей казалось, что тело ее легко и эфемерно. Она прошла босиком по ковру. Овевающий ее обнаженную кожу воздух был теплым и, казалось, придавал сил. Она где-то потеряла свою пижаму, но это было не важно.
Дверь спальни была открыта, хотя вечером она ее запирала. Лампа не горела, и лунный свет был единственным источником освещения. Элиз остановилась возле двери на площадку и бросила взгляд на свою постель. Там вырисовывалась чья-то фигура. Она моргнула и посмотрела еще раз, ее разум отвергал увиденное.
Женщина с вьющимися светлыми волосами спала в ее постели. На ней была пижама Элиз, и она улыбалась во сне. Элиз в ужасе ухватилась за дверной косяк, как только узнала свое тело. Серебристая нить протянулась от спящей женщины к животу Элиз как раз над солнечным сплетением, мерцая в темноте.
«Иди ко мне, красавица. Все хорошо».
Так, значит, она не проснулась, раз все еще может слышать голос из сна. Как странно. Спокойное звучание этого голоса усмирило охватившую ее панику. Элиз послушалась, вышла из спальни и прошла через площадку, скользя над ковром, как летний ветерок.
Гостиница тоже выглядела иначе. Все оставалось на своих местах, но мебель, стены и даже пол казались далекими, будто тонкая пелена отделяла ее от них.
Она остановилась на лестнице и рукой погладила деревянный шар, увенчивающий перила. Он казался цельным, но ее ногтям было его не поцарапать. Элиз почувствовала всепоглощающее желание рассмеяться — и поддалась ему. Звенящие нотки смеха запрыгали вниз по ступеням. Она почти что могла их увидеть, стоило лишь присмотреться.
От радости она будто летела вниз по лестнице, едва касаясь каждой второй ступеньки. Возможно, так человек чувствовал бы себя на Луне: на его плечах не лежала бы тяжелая длань гравитации. Она снова захихикала.
«Сюда», — сказал голос, в тон которого вкралась нотка нетерпения.
Смех сменился любопытством. Почему ей так знаком этот голос? Где она могла его раньше слышать? Воспоминание ускользало, но витало мучительно близко. Элиз сбежала по лестнице и повернула в прихожую, почти забыв о серебристой нити, тянущейся за ней по ступеням.
Чудесно было не чувствовать страха. Здесь ничто не могло причинить ей вреда. Зачем бы кому-либо это делать? Она была сгустком света, легким, как облако, излучающим вокруг себя добро.
Элиз впорхнула в гостиную, радость и ощущение чуда наполняли ее с ног до головы. Темная тень ждала ее в кресле мистера Чизвика. Элиз в замешательстве вернулась с небес на землю.
— Кто вы? Зачем вы звали меня?
Мужчина посмотрел вверх и улыбнулся. Белые зубы сверкнули, контрастируя с черной кожей.