– Я помощник куратора Коллекции Филлипса, – сказала она. – Вы действительно хотите, чтобы я записала на диск свое выступление о нравственности контртерроризма?
– В таком случае давайте сузим нацеленность нашего вопроса. Я всегда нахожу это полезным. Возьмем, например, того человека, который вел самолет Бена и направил его во Всемирный торговый центр. – Картер сделал паузу. – Напомните мне, Сара, в каком самолете был Бен?
– Вы знаете, в каком он летел самолете, – сказала она. – Он был в самолете «Юнайтед», рейс номер сто семьдесят пять.
– Который пилотировал…
– Марван аль-Шеххи.
– Предположим на минуту, что Марван аль-Шеххи каким-то образом сумел выжить. Я знаю, Сара, это глупо, но подыграй мне дискуссии ради. Предположим, он сумел добраться до Афганистана, или Пакистана, или какого-либо другого прибежища террористов. Предположим, мы бы знали, где он находится. Отправили бы мы ФБР с ордером на его арест или нам следовало бы расправиться с ним более эффективными мерами? С помощью мужчин в черном? Спецподразделения? Ракеты «Хеллфайр», выпущенной с беспилотного самолета?
– Мне кажется, вы знаете, как я поступила бы с ним.
– А что, если я хотел бы услышать это из ваших уст, прежде чем мы пойдем дальше?
– Террористы объявили нам войну, – сказала она. – Они нападали на наши города, убивали наших граждан и пытались уничтожить само существование нашего правительства.
– Так как следовало с ними поступить?
– Расправиться с ними наотмашь.
– Каким образом?
– Мужчины в черном. Спецподразделения. Ракета «Хеллфайр», выпущенная с беспилотного самолета.
– А как быть с человеком, который дает им деньги? Он тоже виновен? И если да, то в какой мере?
– Я полагаю, это зависит от того, знает ли он, как будут использованы его деньги.
– А если он чертовски хорошо это знал?
– В таком случае он виноват не меньше того, кто всадил самолет в здание.
– Вы бы смогли – считали бы это оправданным – участвовать в операции против такого человека?
– Я предлагала вам помощь пять лет назад, – сварливо произнесла она. – Вы сказали мне, что я недостаточно подготовлена. Вы сказали, что я не гожусь для такого рода работы. А теперь вы хотите, чтобы я вам помогла?
Картера, казалось, ничуть не сдвинули с его позиции возражения Сары. А она вдруг стала сочувствовать его жене.
– Вы предложили нам помощь, а мы несправедливо отнеслись к вам. Боюсь, в этом мы особые мастаки. Полагаю, я мог бы и дальше перечислять, в чем мы были не правы. Пожалуй, я мог бы попытаться смягчить ваши чувства неискренними извинениями, но честно говоря, мисс Бэнкрофт, на это нет времени. – В голосе его появилось нетерпение, чего раньше не было. – Итак, я полагаю, что мне сейчас нужен прямой ответ. Вы все еще считаете, что готовы помочь нам? Хотите ли вы сражаться с террористами или предпочтете продолжать свою прежнюю жизнь и надеяться, что ничего подобного больше не случится?
– Сражаться? – переспросила она. – Уверена, что вы можете найти для этого более подходящих людей, чем я.
– Есть разные способы сражаться с ними, Сара.
Она медлила с ответом. Во внезапно наступившей тишине Картер принялся рассматривать свои руки. Он не был из тех, кто дважды задает вопрос. В этом отношении он был очень похож на ее отца.
– Да, – сказала она наконец. – Я хотела бы.
– А что, если придется работать с другой разведкой, не с ЦРУ? – спросил он так, словно обсуждал абстрактную теорию. – С разведкой, которая тесно сотрудничает с нами в борьбе против исламских террористов?
– И кто же это может быть?
Картер отлично умел уходить от вопросов. И сейчас он снова это доказал.
– Есть человек, с которым я хотел бы вас познакомить. Это серьезный человек. Пожалуй, не слишком обходительный. Он задаст вам несколько вопросов. Собственно, он посадит вас на просвет часа на два-три. Вопросы будут порой довольно личного характера. Если ему понравится то, что он увидит, он попросит вас помочь нам в очень важном начинании. Начинание это не без риска, но имеет решающее значение для безопасности Соединенных Штатов и управление полностью его поддерживает. Если вас это интересует, оставайтесь. Если нет, выходите за дверь, а мы сделаем вид, что вы зашли сюда по ошибке.
Сара так и не поняла, как Картер вызвал его или откуда он появился. Он был невысокий, стройный, с коротко остриженными волосами и седыми висками. Таких зеленых глаз Сара никогда не видела. Его рукопожатие, как и у Картера, было мимолетным, но чутким, как у врача. Он свободно говорил по-английски, но с сильным акцентом. Если у него и было имя, то пока что оно не обнаружилось.
Они сели за длинный стол в столовой – Картер и его безымянный коллега по одну сторону, а Сара, подобно подозреваемой на допросе, по другую. У коллеги было теперь ее дело из ЦРУ. Он стал медленно переворачивать страницы, словно видел все впервые, в чем она сомневалась. Его первый вопрос прозвучал как мягкое порицание.
– Вы писали докторскую диссертацию в Гарварде по немецким импрессионистам.
Странное начало. Сару так и подмывало спросить, почему его заинтересовала тема ее диссертации, но вместо этого она лишь кивнула и сказала:
– Да, правильно.
– В ваших исследованиях когда-либо встречался человек по имени Виктор Франкель?
– Он был учеником Макса Бекманна, – сказала она. – Франкель сейчас мало известен, но в свое время считался чрезвычайно влиятельным и высоко оценивался современниками. В тысяча девятьсот тридцать шестом году нацисты объявили его работу дегенеративной, и ему запретили писать. К несчастью, он надумал остаться в Германии. А когда решил уехать, было уже слишком поздно. В сорок втором году он был депортирован в Аушвиц вместе с женой и дочерью Иреной. Выжила только Ирена. После войны она уехала в Израиль и в пятидесятые – шестидесятые годы стала одной из самых влиятельных художниц. По-моему, она умерла несколько лет назад.
– Правильно, – сказал коллега Картера, продолжая смотреть в дело Сары.
– Почему вас заинтересовало, знала ли я о Викторе Франкеле?
– Потому что это был мой дед.
– Вы сын Ирены?
– Да. Ирена – моя мать.
Она бросила взгляд на Картера – тот смотрел на свои руки.
– По-моему, я знаю, кто затевает это ваше начинание. – И она посмотрела на человека с седыми висками и зелеными глазами. – Вы израильтянин.
– Виновен согласно обвинению. Продолжим, Сара, или вы теперь хотите, чтобы я ушел?
Она помедлила, потом кивнула.
– Вы скажете мне свое имя или имена запрещены?
Он назвался одним из своих имен. Оно показалось ей смутно знакомым. И тут она вспомнила, где видела прежде это имя. Израильский агент, который был причастен к взрыву бомбы на Лионском вокзале в Париже.