— А как ты оказался в Ливане?
— Там мои родичи нашли прибежище после того, как евреи выгнали их из домов, которые принадлежали еще их предкам.
Жаклин подняла глаза и стала смотреть в потолок.
— Почем ты отводишь глаза, когда я тебе об этом рассказываю? — спросил Юсеф.
— Как-то раз в одном из ночных парижских клубов я познакомилась с несколькими израильтянами. Они разговаривали на эту тему с группой французских студентов. Израильтяне утверждали, что у евреев не было никакой необходимости сгонять арабов с их земель, поскольку арабы сами оттуда ушли.
Юсеф рассмеялся и покачал головой.
— Боюсь, ты стала жертвой одного из сионистских мифов, Доминик. Мифа о том, что палестинцы добровольно обменяли свою землю, на которой жили веками, на ссылку и лагеря беженцев. Мифа о том, что арабские правители отдали приказ палестинцам уходить со спорных территорий.
— Значит, это не соответствует действительности?
— Неужели то, что я тебе рассказал, похоже на правду?
— Не очень.
— То-то же! Больше доверяй своим инстинктам, Доминик. Если какая-нибудь история кажется тебе надуманной или подозрительной, так оно скорее всего и есть. Хочешь знать правду о том, как евреи обошлись с моим народом? И почему мои родители оказались в лагере беженцев в Бейруте?
— Я хочу как можно больше узнать о тебе.
— Я — палестинец. И отделить меня от истории моего народа невозможно.
— Ну так рассказывай все.
— Кстати, какой именно ночной клуб в Париже ты имела в виду?
— Что ты сказал?
— Я спрашивал о ночном клубе, где ты познакомилась с израильтянами. Как он назывался?
— Я уже не помню. Это было так давно...
— Постарайся вспомнить. Это очень важно.
* * *
— Мы называем это «Эль-Накба». Катастрофа.
Юсеф натянул широкие пижамные штаны и трикотажную рубашку с эмблемой Лондонского университета. Жаклин он выдал длинную, похожую на платье мужскую рубашку. Хотя по этому поводу не было произнесено ни слова, посыл был очевиден: не должно обсуждать столь сокровенную вещь, как «Эль-Накба», в состоянии греховной посткоитальной обнаженности. Жаклин уселась посреди кровати и, вытянув перед собой длинные ноги, скрестила их в щиколотках. Юсеф, не присаживаясь, расхаживал взад-вперед по комнате.
— Когда Объединенные Нации обнародовали план разделения Палестины на два государства, евреи поняли, что оказались перед лицом серьезной проблемы. Сионисты прибыли в Палестину с целью создания Еврейского государства, но в соответствии с проектом ООН почти половину населения нового государства должны были составлять арабы. Тем не менее израильтяне приняли этот проект за основу, так как знали, что он будет неприемлемым для арабов. Да и с какой стати было арабам его принимать? Фактически евреям, которые владели семью процентами территории, передавалось пятьдесят процентов всех палестинских земель, включая самые плодородные на прибрежных равнинах и в Верхней Галилее. Ты следишь за моими рассуждениями, Доминик?
— Разумеется.
— Евреи начали строить планы, как убрать арабов с территории свежеиспеченного Еврейского государства. Они даже название придумали для этого проекта — «План Далет». И они ввели его в действие, как только арабы восстали. В основе плана лежало намерение Бен-Гуриона изгнать арабов с израильской территории. Другими словами, он хотел полностью зачистить Палестину от арабов. Да, именно зачистить — и никак иначе. Мне трудно произносить это слово, Доминик, так как его ввели в употребление сионисты, разрабатывавшие планы изгнания моего народа из Палестины.
— Такое впечатление, что они в своих действиях копировали сербов.
— Очень может быть... Скажи, ты слышала о таком местечке, как Дейр-Яссин?
— Нет, — сказала Жаклин.
— Это была арабская деревня неподалеку от Иерусалима, стоявшая на пересечении дорог, которые вели на побережье и к Тель-Авиву. Так вот: этой деревни больше нет. Там, где стояла Дейр-Яссин, нынче находится еврейский город Кфар-Саул.
Юсеф на мгновение прикрыл глаза. Можно было подумать, вторая половина этой истории заключала для него такую сильную боль, что ему и говорить-то об этом было трудно. Когда он заговорил снова, в его голосе проступало мертвенное спокойствие единственного очевидца последних мирских событий в жизни его близких.
— Деревенские старейшины заключили с сионистами мирное соглашение, поэтому четыреста арабов, обитавших в Дейр-Яссин, чувствовали себя в безопасности. Сионисты обещали, что их деревня не будет атакована ни при каких условиях. Но в одно апрельское утро в четыре часа пополуночи члены военизированных организаций «Иргун» и «Штерн» вошли в Дейр-Яссин. К двенадцати часам дня две трети деревенских жителей были уничтожены. Евреи согнали мужчин и юношей в центр деревни, выстроили в ряд у стены и открыли огонь. Потом они пошли от дома к дому, расстреливая женщин и детей. Дома же они начиняли динамитом и взрывали. Они застрелили женщину на девятом месяце беременности, распороли ей чрево, вытащили плод и выбросили на улицу. Одна из женщин бросилась к убитой в надежде спасти младенца, но евреи и ее пристрелили.
— Я не верю, что в Палестине могло происходить нечто подобное.
— Но так было, Доминик. После этой резни слух о ней молниеносно распространился среди обитателей других арабских деревень. Израильтяне воспользовались этим в своих целях. По всей стране стали разъезжать грузовики с громкоговорителями. Сидевшие в них люди предлагали арабам убираться с насиженных мест, угрожая в противном случае повторить опыт Дейр-Яссин в каждом арабском поселении. Кроме того, усиленно распространялись слухи о повсеместных эпидемиях тифа и холеры. Евреи создали также законспирированные радиостанции, которые денно и нощно вещали на арабском языке. Их дикторы выступали от имени арабских лидеров и призывали палестинцев во избежание кровопролития оставить свои земли и переселиться в дружественные страны. Вот истинная причина исхода моего народа из Палестины.
— Я не имела об этом никакого представления.
— Моя семья жила в городке под названием Лидда. Лидда, как и Дейр-Яссин, тоже больше не существует. Теперь это место называется Лод. Там сионисты построили аэродром. После боя с палестинскими партизанами евреи вошли в Лидду. Там царила ужасающая паника. В перекрестном огне погибло более двухсот пятидесяти арабов. После того, как городок был захвачен, израильские командиры спросили Бен-Гуриона, как быть с арабами. Он сказал: «Гоните их к чертовой матери!» Изданный позднее приказ об изгнании арабского населения был подписан Ицхаком Рабином. Моим родителям дали на сборы десять минут и предупредили, что они могут взять с собой только то, что уместится в одном чемодане. Когда они шли по улице, евреи смеялись над ними и плевали им вслед. Вот правда о том, что произошло тогда в Палестине. Вот почему я оказался в Шатиле. Вот почему я так ненавижу евреев.