— Вероятно, он был не слишком свободен в своих высказываниях.
Об этом Торн не подумал.
— Вы намекаете на то, что он читал готовый текст? Думаете, ему сказали, что говорить? Как-то слишком сложно.
— Просто размышляю вслух, — ответила Портер.
Они умолкли, услышав за дверью шаги, прислушались — открылась дверца холодильника. Торн дождался, пока тот, кто собрался перекусить, уйдет, и лишь тогда прошептал:
— Давайте поразмышляем еще.
Когда они вышли из кладовки, у Портер зазвонил мобильный. На кухню как раз входил Тони Маллен. Он посмотрел на них — на его лице ничего не отразилось, но по какой-то необъяснимой причине Торн почувствовал, что краснеет.
Маллен кивнул на телефон в руке Портер:
— Думаю, вам лучше ответить.
Портер нажала на клавишу соединения и несколько секунд молчала, но по ее лицу Торн видел, что новости важные. Он взглянул на Маллена и догадался, что тот тоже это понял.
— Хорошо, — сказала она. — Когда?
Торн не сводил с Луизы глаз, пока не поймал ее взгляд — в нем была лишь сосредоточенность.
— Вернусь, как только смогу.
Когда она закончила разговор, Маллен сделал шаг вперед и тихо спросил:
— Его нашли?
— Мистер Маллен… — Портер взглянула на Торна, потом заколебалась, когда увидела за спиной Маллена его жену. — Уверена, вы понимаете…
Мэгги Маллен схватилась за мужа и спросила у него, что произошло. Тот неотрывно следил за Портер и когда заговорил снова, его голос уже не был так тих и спокоен.
— Это я уверен, что вы понимаете… Поэтому давайте, выкладывайте.
Портер пару секунд смотрела на супругов, потом быстро проговорила:
— По-видимому, люди, удерживающие Люка, не настолько умны, как мы полагали. — Прежде чем спрятать телефон в карман, она взглянула на дисплей, как будто ожидала увидеть какую-то дополнительную информацию. — На видеокассете есть четкие отпечатки пальцев.
— Известно, чьи? — спросил Маллен.
Портер кивнула.
— Да, мы знаем, чьи. — Она повернулась к Тому: — Мы едем, как только определят адрес.
Расследование убийства редко предоставляет людям, занимающимся этим делом, возможность на личную жизнь. Но время, которое уделяется делу о похищении, ставит еще более жесткие рамки. На те несколько часов, которые отводились на сон, Торну предложили снять номер в маленькой гостинице на набережной Виктории, где для Столичной полиции было постоянно зарезервировано одно крыло, но Торн предпочитал возвращаться к себе в Кентиш-таун. Конечно, дорога отнимала много времени, но он все равно спит мало. И лучше уж полежать без сна дома, чем останавливаться в безликом гостиничном номере с затертым тощим ковром. Или окунать в кипяток пакетики с чаем и прислушиваться, как город, покашливая, просыпается и беспокоится о том, не забыл ли он пожертвовать деньги на богоугодные дела.
Возможно, если бы эта гостиница была хоть чуть-чуть получше…
Он вернулся домой сразу после полуночи — относительно рано, еще можно позвонить Филу Хендриксу. Пять минут разговора и последняя банка пива — и вот Торн расслабился, с удовольствием рассказывая приятелю историю о прославленном преступнике по имени Конрад Аллен.
— Ну, вот, размахивает он, значит, своим пластмассовым «магнумом»…
— Полагаю, ты говоришь об оружии, а не о напитке. [21]
— Слушай, не перебивай, — ответил Торн. — Значит, он им размахивает, ведет себя как заправский рецидивист, думает, что все — дело в шляпе! Но, к несчастью для Конрада, его противник слегка нервничает. Конрад садится в машину, набирает 999 — через пятнадцать минут раздается сирена группы быстрого реагирования, и наш гангстер уже лежит лицом вниз, пытаясь убедить суровых полицейских, что он просто пошутил.
— А как получилось, что его так и не посадили?
— Спроси у начальства, старина. Ему было предъявлено обвинение, однако когда речь зашла о том, чтобы довести это дело до конца… думаю, в полиции просто решили, что овчинка выделки не стоит. Но, к счастью для нас, у него взяли отпечатки пальцев (это было еще в 2002 году, до изменения закона), а они же никуда не деваются, даже после снятия обвинения.
— И что, этот идиот забыл, что у полиции есть его отпечатки?
— И это забыл, и забыл надеть перчатки, когда касался видеокассеты…
— А самый острый нож в ящике стола не забыл!
— Не думаю, что это его обычный стиль работы — понимаешь, о чем я? — Торн подумал о другой кассете, которую он видел несколько часов назад, когда вернулся в управление. — Парни из «Летучего отряда» практически уверены, что Аллен и есть тот самый малый, который «бомбанул» не меньше шести заправок и магазинчиков, где торгуют спиртным, в Хакни и Далстоне в прошлом году. Он с новым пистолетом, который, вполне возможно, тоже был игрушечным, и женщина, игравшая заложницу. Много шума и театральных эффектов.
— Такое впечатление, что ты пересказываешь отрывок из «Ист-эндеров», [22] — заметил Хендрикс.
— Однако между этими преступлениями и похищением детей целая пропасть, ты так не считаешь?
Кассета с отснятым камерами слежения в магазинах материалом была из Финчли доставлена в Ярд. Во время просмотра Торн старательно сопоставлял изображение на экране с изображением на кассете, которую прислали семье Малленов. Крупный мужчина в лыжной маске — стремительность его движений и слов — совсем не походил на фигуру, которая приближалась к Люку Маллену со шприцем. Хотя там и была схожая стремительность, по-своему столь же резкая, однако Торн просто не мог себе представить, чтобы Конрад Аллен с легким сердцем пошел на такое безумство, как похищение человека.
На такое расчетливое злодейство.
Зато он поймал себя на том, что не сводит взгляда с женщины: смотрит, как она кричит, просит пощады, сначала умоляет грабителя, а потом напуганных кассиров и продавцов, чтобы те отдали все деньги, пока ее не убили. Если мужчина с пистолетом у ее головы все-таки был Конрадом Алленом, тогда вполне разумно предположить, что именно она и была той самой женщиной, вскружившей голову шестнадцатилетнему подростку и завлекшей его в машину. Может, она и не самая великая актриса на свете, но Торну нетрудно было догадаться, на что она способна. Ее легче было представить в роли «мозга» всей затеи, в роли человека, придумавшего, как заработать денег больше, чем можно вытянуть из средней кассы. А почему ее жертвой стал Люк Маллен — это уже совсем другой вопрос…
Торн понял, что за кудахтанье в трубке его настораживало.